Онлайн книга «Диомед, сын Тидея. Книга 1. Я не вернусь»
|
– Я, Партенопей, сын Талая... – Я, Этеокл, сын Пройта... Я знаю, о чем они будут клясться. Они будут клясться, что вернут дядю Полиника домой в Фивы. Вернут – или погибнут. Но они не погибнут. Ведь там же папа, а папа – самый сильный, самый смелый! И дядя Капаней сильный! И все остальные. Но почему мне все кажется, что огонь на жертвеннике темный? Нет, он уже черный! Черный, ледяной... – На этом камне, пред ликом владыки нашего Зевса Величайшего, Повелителя Ясного Неба, царя богов и царя мира, мы, Семеро, клянемся честью, кровью и жизнью своей... Почему мне так холодно? Почему?.. * * * – Это ловушка, Ойнид! Теперь я точно знаю. Это все отец. Он, Психопомп и Тюрайос! [17] Моя Семья... Семейка... Они даже название придумали – «Гекатомба». [18] Понимаешь? Отец говорит, что если получится сейчас, в следующий раз он соберет всех – чтобы никто не ушел... Не ходи с ними, Тидей! Не ходи! Даже я тебе помочь не смогу. Понимаешь, даже я! Мне опять снится мама. Но сегодня – очень плохой сон. Плохой – и страшный. Мама плачет. Мама кричит. А ведь мама никогда не кричит! Поэтому сон – очень плохой. – Я могу всех убить, Ойнид! Всех! Думаешь, только у отца есть молнии? Я могу сделать так, что от Фив останется черная плешь. Черная, блестящая... Но я никого не смогу спасти. Даже тебя. И никто не сможет! Понимаешь? Если бы я мог, я закричал. Если бы я мог, я бросился бы к маме. Мама не должна плакать! Почему папа не сделает так, чтобы мама не плакала? Хорошо, что это – сон! * * * Мне больно. Тетя Эвадна слишком сильно сжимает мою руку. Сфенелу тоже больно, он морщится, но молчит. И я молчу. Тетя Эвадна волнуется. Она очень сильно волнуется, потому и руки нам сильно жмет. Они уходят. Дедушка Адраст уже за городом, и дядя Полиник уже за городом, и колесницы. Много колесниц! А сейчас уедет папа. И дядя Капаней уедет. И все уедут. Мы стоим у дверей и смотрим на улицу. Когда появятся их колесницы, мы сразу увидим. Они должны из-за угла выехать, там, где храм Золотой Елены – той, которую дядя Капаней хорошо знает. На тете Эвадне – яркое покрывало. Она говорит, что яркий цвет отпугивает Керу. Примета такая. Мы ждем. Сейчас они заедут сказать «До свидания». Папа хочет, чтобы мы не ходили за город. Это – тоже примета. Вот колесница... Две... Три... А почему три? Ага, в первой – дядя Капаней, у него на щите – воин с факелом, во второй – папа (с Глазом Ночи на щите)... ...Да я их издалека и без щитов узнаю! Папа ниже, зато в плечах очень широкий. И еще на папе шлем – с тремя гребнями и с дырками для глаз. А дядя Капаней высокий и чуть-чуть сутулится... А в третьей колеснице... Черный щит, четырехугольный, как башня... Дядя Амфиарай? Вещий! – Мама, а почему?.. Сфенел тоже удивляется, но тетя Эвадна только качает головой – отвечать не хочет. Сегодня она очень красивая! Только глаза больные. Первая колесница остановилась, вторая... – Давайте, только скорее! Это дядя Амфиарай. У него недовольный голос. Дядя Амфиарай не хочет идти на войну. Он всем говорит, что Зевс плохой и не даст нам победу. Это потому, что дядя Зевса не любит! Но на войну пойдет – его тетя Эрифила заставила. (Про тетю Эрифилу мне Ферсандр сказал. А ему – его папа.) Тетя Эвадна отпускает мою руку. Но я стою на месте. Жду. Бежать к папе нельзя, потому что он с дядей Амфиараем. А при нем я должен вести себя, как взрослый. – Веди их сюда! Это опять дядя Амфиарай. Он хмурится и трет рукой бороду. Мне... страшно? Ну, не то, чтобы страшно... Дядя Капаней берет нас со Сфенелом за руки, ведет к дяде Амфиараю. Сейчас нужно сказать «радуйся»... Папа стоит в сторонке. Я знаю почему: его дядя Амфиарай не любит. Меня подводят к дяде. Я уже хочу поздороваться... – Не первый. Второй! Я так и не успеваю сказать «Радуйся». Наверное, первым должен поздороваться Капанид. Капанид – первым, а я – вторым. А вот и он... – Тяжело будет – сыну отдай! Кому это он? Дяде Капанею? Нет, Сфенелу. Но почему?.. И вдруг я понимаю. Дядя Амфиарай – Вещий. Он слышит, как боги разговаривают. И он знает, что с кем будет. – А Диомед? Это дядя Капаней. Ну, конечно, Сфенелу уже сказали. А мне?.. Дядя Амфиарай не отвечает. Даже не смотрит. Он идет к колеснице. Дядя Капаней недоволен. Он, кажется, не очень верит дяде Амфиараю. – Ну ты слыхал, Ойнид? Пифия, понимаешь! Ты, Сфенел, его не слушай. Тяжело будет – сам тащи! Капанид кивает. И я киваю. Киваю – потому что согласен. А все-таки жаль, что мне ничего не сказали! А вот и папа. – Ну, мальчики!.. От папиной бороды пахнет пылью. И немножечко – благовониями. Это он с утра ванну принимал. Я хватаю папу за шею, хватаю крепко, прижимаюсь лицом... Только бы не заплакать! Мне нельзя плакать, я уже почти взрослый! * * * Крон – это бог такой. Мне про него дядя Эвмел рассказал. Дядя Эвмел все про богов знает. И про зверей. И про все другое тоже знает. Я теперь у него каждый день бываю – как папа уехал. Даже вечером. Потому что мне не хочется домой возвращаться. Дома пусто, только служанки. Они грустные, иногда даже плачут. И к Сфенелу идти не хочется. Там тетя Эвадна. Она стала совсем больная. Сфенел все время около нее сидит. А дядя Эвмел мне про богов рассказывает. Так вот, Крон был Зевсу папа. А потом он Зевса съесть хотел, а Зевс его в Тартаре запер. (Правда, дядя Эвмел говорит, что это не совсем так. А как – он мне расскажет. Но потом. Когда я вырасту.) А Крон хоть и в Тартаре, но все равно – самый главный. Самый главный, потому что он – Время. А Времени все подвластны. Захочет Крон – время быстро пойдет. Захочет – медленно. И боги ничего сделать не могут. Даже Зевс! А я все понять не могу, быстро сейчас время идет, или медленно. Когда быстро, а когда и ползет. Как улитка! Война уже целый месяц идет, а все кажется, что папа только вчера уехал! ...А когда гонец долго не приезжает, время вообще останавливается. Мы с Капанидом возле Микенских ворот сидим – ждем. Если его мама отпускает. А если нет, я один сижу. |