Онлайн книга «Диомед, сын Тидея. Книга 2. Вернусь не я»
|
Эфиоп – младший, потому и говорит первым. Мемносе это, воевода Ра. Молодой, меня не старше. Улыбается... Или просто зубы скалит? Ладно ответим. – Приветствую послов брата моего, Великого Дома, Владыки Двух Царств... ...Брата, гости дорогие, брата! А кто старший, кто младший, еще увидим! Переводит Курос-дамат, языком прищелкивает, слова мудреные кемийские, словно орешки, раскалывает. А я на второго посла смотрю – главного. На Месу, воеводу Птаха. Этот не о здоровье – о деле говорить станет. Мрачен Месу, старший посол, ой, мрачен!.. – ...А тем, что здоровье брата моего Великого Дома, Владыки Двух Царств, Государя-Бога Мернептаха Мериамона, жизнь, здоровье и сила, отменно, счастлив весьма... Лет сорок этому Месу. Под кожей загорелой мышцы бронзой набухли, поперек рта – шрам рваный, и на плече шрам, и на шее. Тот еще волчина, видать! Ну, Гор-Сокол на груди, это понятно, по чину положено, а вот лицо... Мемносе – эфиоп, а этот кто? Сириец? Финикиец? Ох, и мрачен! – ...От себя же скажу тебе, Диомед-ванакт, что за честь почту с твоим воинством на бой выйти, ибо воины твои – воины храбрые, сам же ты – лев отважный. Проломил ты чресла царю хеттийскому, чего от века не бывало. Но не о войне будет речь наша – о мире! Прошелестело вокруг, переглянулись чубатые да усатые, союзники мои кровожадные, недоуменно этак переглянулись. За тем ли сюда шли? Улыбнулся мне Мемносе-эфиоп, воевода Ра, поклонился. И я улыбнулся белозубому. Ишь, завернул, приятно даже! ...А слово-то сказано. «Мир»! Не «война»!... Отошел назад Мемносе, место старшему уступая. Шагнул ко мне сириец-финикиец Месу. – Ты... ты... В первый раз сбился Курос-дамат, голосом дрогнул. То ли от того, что трудно рождались слова посольские, через рот рассеченный пробиваясь, то ли от иного чего. – Ты, собака ахейская, вожак стаи шелудивых псов, радуйся! Ибо отец мой, Великий Дом, Владыка Двух Царств, Владыка Двух Венцов Государь-Бог Мернептах Мериамон, жизнь, здоровье и сила, согласен даровать тебе, собаке, мир!.. Замер я, ушам не веря. Кто сошел с ума? Курос, я, посол-воевода? А вокруг уже не шелест – гул. Недобрый, зловещий... – ...Но мир этот получишь ты, собака ахейская, когда приползешь на брюхе своем к подножию трона Владыки Двух Царств, и прах под ногами его облобызаешь, и принесешь дань тяжелую, и обязуешься служить ему, как пес служит своему хозяину. Ибо ты – блевотина грязная, ибо ты – мерзость под солнцем, а твои союзники – вши в шерсти собачьей... Взглянул мне в глаза Месу, воевода Птаха. И Тартар был в его взгляде. Взметнулись секиры, рванулись вперед фракийцы и шардана, сомкнулась стена гетайров, посла неразумного спасая, бросился вперед черный Мемносе, рот товарищу своему зажимая: – Нет, нет! Отец хочет мира! Отец хочет мира!.. Поздно! – На Кеми! На Кеми! На Кеми! Смерть послам-ублюдкам! Смерть Мернептаху-собаке! Смерть! На Кеми! Веди нас, Дамед! На Ке-е-еми-и-и!!! – Теперь их не удержать, ванакт. Даже если ты откажешься, они пойдут на Кеми сами... Спокойно лилась речь Куроса, верховного дамата. Только в глазах... Что-то странное было в глазах Цулияс, дочери Шаррума, жреца Света-Сиусумми. Все годы прямо смотрела она, теперь же... – Шардана, туски и фракийцы поклялись на крови отомстить за оскорбление. Дарданы тоже. Твои воины... – За моих не волнуйся, Курос, верховный дамат! – не выдержал я. – Они знают, что такое приказ! ...Хоть и пришлось у Фоаса, братца моего куретского, копье из рук вырывать. Все рвался с Месу переведаться. – А что ты скажешь, дамат верховный? Не сразу ответила Цулияс, дочь Шаррума, жреца Света-Сиусумми. Дернула губами пухлыми, поглядела странно. – Если бы меньше знала тебя, ванакт Диомед, то решила бы, что ты подкупил посла... Что-о? – ...Но это не так, хотя, может быть, тебе и стоило это сделать. Я говорила с Мемносе, воеводой Ра... «Говорила»! Не иначе, надоело девчонке играть в Куроса-дамата. Или не о том сейчас ее мысли. – Мемносе в ужасе. Великий Дом приказал договориться с тобой, ванакт, предложил самые выгодные условия. Кеми хочет мира! – Но почему?.. – не выдержал я. – Месу – изменник. Я узнавала – он приемный сын Рамзеса, отца Мернептаха, родом из народа хабирру, которые уже много веков живут в Кеми. Недавно он поссорился с Великим Домом. Кажется, речь шла о том, что кемийцы обижают его соплеменников, заставляют их строить каналы и лепить кирпичи. Месу не смог ничем им помочь... – И решил отомстить Мернептаху, – понял я. – Спустить на него шелудивого пса Диомеда. Неплохо! И ты, Великий Дом, Владыка Двух Царств, ведаешь, что такое измена! Измена – вечная супруга царей... – Но почему ты сказал... сказала, что я должен был подкупить этого хабирру? Дернула плечами, в сторону отвернулась, словно там, на красной шатровой ткани, ответ написан. Все годы прямо смотрела Цулияс, дочь Шаррума, жреца Света-Сиусумми, мой верный дамат Курос. Не смотрит уже. – Тебе не захочется слушать меня, ванакт Диомед. Тебе и так наговорили сегодня... Не выдержал. Встал, за плечи девчонку взял. Повернул. – Сядь! Присела на скамейку резную, финикийскую, губы пухлые щелочками сжала. – Говори! Подняла взгляд, улыбнулась грустно. – Тебе помогают боги, ванакт Диомед. Или демоны. Или ты сам – демон. – Не о том, – вздохнул я, уже ничему не удивляясь. – Я должен был подкупить посла... – Чтобы он нарушил приказ и разжег войну. Все просто, ванакт Диомед, сын Тидея! Твое войско послушно приказу, твои союзники – нет. Да они тебе уже не нужны, они опасны. А теперь, когда кровь ударила им в печень, все эти шардана и туски пойдут на Кеми – под стрелы Мернептаха. Великий Дом окажет тебе великую услугу – избавит от беспокойных друзей. А ты возьмешь Аскалон, разрушишь его до основания, чтобы вся Азия содрогнулась, потом заключишь выгодный мир с Кеми... Вот оно, твое Великое Царство, правда? – Правда, – кивнул я. – Это правда, Цулияс, дочь Шаррума, жреца Света-Сиусумми. И это Великое Царство построили мы с тобою, верховный дамат! Дрогнуло ее лицо – на миг единый, на малую капельку воды в клепсидре [26] . – За эти годы я хорошо узнала тебя, ванакт Диомед. Ты – не мудрый правитель, не тот, кто возводит царства. Ты – воин, ты – разрушитель. Но боги за тебя, тебе не приходится даже стараться! Знаешь, я уверена, что даже если ты сейчас все-таки начнешь войну с Кеми, то все равно победишь. Мернептах воюет на севере и на юге, за порогами Нила, момент очень удачный... Как тогда, когда ты сжег мою Хаттусу, ванакт! |