Онлайн книга «На пути Орды»
|
– Наверное, видел. Но ты запомни: меньше знаешь, крепче спишь… * * * – На. Амулет, – сказала Антипиха, вручая Коле амулет в виде сердца. – Повесь его на шею. Встанешь завтра в полночь, в полнолуние, недалеко от Берестихи у Старого Дуба, что на берегу Гремячихи. И ровно в полночь сожмешь амулет, думая о сыне. – И я увижу сына? – Нет, – качнула головой Антипиха. – Ты улетишь к сыну! * * * Олена с Колей стояли у подножия Старого Дуба… Ярко светила Луна. – Еще три минуты, – взглянув на часы и вздохнув, сказал Коля. – Ну… Кланяйся там… Сыну привет от меня… И жене… – Жены нет. Я разведен… – Что это значит? – Это значит, что мы разошлись с женой, – она живет сама по себе, я – сам по себе… – Ты ее бросил… – Нет. Она меня бросила. – Тебя?! Бросила?! – Конечно. – Как?! Мужа бросить?!? Не понимаю! – Во-первых, жизнь беспокойная… Все время у меня командировки, заброски, учения… Ну вот как только что… Или вроде… Жизнь трещину дала… Потом побольше… Потом уж поняли, – раз нет любви… Что ж? И нищета ее, конечно достала… Тоже ведь не последнее… – Нищета?! Не знаю такого слова… Бедность, ты хочешь сказать? – догадалась Олена. – Ага. Бедность. Ну сколько получает старший лейтенант?.. Я полтора года копил, чтобы матери своей в деревне корову купить… Так и не купил пока. – У нас корова есть! – Пять коз, козел и пять покосов, знаю. – И что ж она, жена твоя, – сына бросила? – Нет. Алешка сам так захотел: останусь с папой. И остался. – И вы с женой не видитесь? – Зачем? Он вышла замуж за крутого. За быка. – За быка?! – Ну, такого, знаешь, – му-у-у-у! Башмак с шестисотым… – Не поняла я: бык? А башмак – это что? – Ну, я хотел сказать, что он безбашенный, напрочь отвязанный. – Бык? – Отморозок. Но бабок много! Под миллион. – Миллион бабок? Мать отца, мать матери и ихние сестры? Миллион старух? Тысяча тысяч? Больше, чем у Батыя коней? – Я не успею все объяснить тебе, милая. Ты просто верь мне. Бабки – это не старухи. Это для многих цель жизни, – вот. Ну, для козлов, сама понимаешь… – он помолчал. – А что? Жизнь кипит. – Но это ж грех! С быком, с башмаком, с козлами! Вы ж с ней перед Богом повенчены! – Нет! Мы в загсе расписались, а потом отписались, – и все! – Вы не стояли перед алтарем? В церкви, перед лицом Бога всемогущего? – Да нет же, я ж сказал: мы не венчались! – Так, значит, ты и не был никогда женат, – по нашему-то! – Что по-вашему, что по-нашему, – я совершенно свободный человек! – Но ведь… – не выдержав, Олена заплакала… – Не плачь. Лучше спой мне на прощание одну из песен той самой Рагнеды. – Нельзя! Этого делать нельзя! – Почему? – Если спою, ты здесь навеки со мной останешься, все, что я захочу, сделаешь, – закусив губу, Олена отрицательно качнула головой. – Нельзя! Будильник на ручных часах Николая засвиристел… – Прощай, Олена! Не рви мне сердце! Олена покачнулась, теряя силы… Коля начал сжимать амулет: – Прощай, Олена! Всю жизнь тебя буду любить! – он сильно сжал амулет и растаял в воздухе. Олена, рыдая, рухнула на корни Старого Дуба… * * * В церквушке Берестихи служили всенощную – поминая Колю добром: – …И благослови, Всевышний, путь его, – Николая, Спасителя нашего, – и освяти все разборки его грядущие, – с потрохами, гнильем, отморозками, плесенью, с гибэдэдэшниками лютыми… И да сгинет злая Беспредельщина… * * * Стремительно неслись струи безвременья… И вдруг их бег замедлился, затормозился… Сразу стало трудно дышать… Струи вдруг побежали в другую сторону, – назад, убыстряясь… Коля вздохнул полной грудью… Струи опять начали замедляться. Опять навалилось удушье… Вперед, остановка. Назад. Остановка. Коля понял – случилось непоправимое. Смерть от удушья в поводьях безвременья… * * * В туманных поводьях белесых ночных облаков над лесом бежала полная луна… Глядя на нее, Антипиха шептала вполголоса: Сквозь волнистые туманы Пробирается Луна… На печальные поляны Льет печальный свет она… – Ну? – за спиной Антипихи появился Игнач. – Я сделала все, как ты просил, мой Царь Лесов! – ответила Антипиха. * * * В церквушке Берестихи заканчивалась всенощная. – И да воцарится на Земле под Небесами высокими Царство Светлое, Неотстойное, Беспонтовое, Безбазарное! * * * – Он там застрял – в безвременье! – сказал Игнач, глядя на свой, точно такой же амулет, как и у Коли. – Туда-сюда, туда-сюда… Он задохнется! – А я тут ни при чем, – ответила Антипиха. – Я ему ясно сказала: сожмешь амулет, думая о сыне. – Он думал не только о сыне… Но и о… – Понятно!.. Но так не бывает, Царь. Либо – туда, либо – сюда! * * * Рядом с Колей, погибавшим в безвременье, внезапно нарисовался Игнач. – Сожми еще раз амулет! Ты плохо его там сжал! И плохо думал… – Не смог хорошо… Я… Нажал ради сына! – Понятно! Нельзя – и туда и сюда! Жми!!! Твой выбор или смерть! Жми, задохнешься! Выбор! Нет времени! Стараясь думать только о сыне, Коля сжал амулет изо всех сил. Последнее, что слышал он, срываясь с места, были затухающие в турбулентных потоках слова Игнача: «Главное, знай, запомни навечно: Миром правит Добро и Надежда!» * * * Коля бросился к сыну: – Алешка! – Папа! Что ты задержался? – Я задержался? – Ты ж обещал с утра вернуться из командировки! А сейчас уже шесть вечера. – Дела, прости! – Что за дела-то? – в голосе Алешки звучала легкая обида. По лицу Николая пронеслась легкая поволока. – Дела?.. Дела – у прокурора. У нас делишки. На ужин что? – Пельмени – как всегда. Называются «Вкусные» – в кавычках, видишь? – Ну, не домашние, – понятно. |