Онлайн книга «На пути Орды»
|
– Что – владеть собой? – Ну да. Жить разумом, а не порывом. – Ты не такой, как другие мальчишки, знаешь? – Знаю. И ты тоже, совсем не такая, как другие мальчишки. – Ты что, издеваешься? – Да. Но совсем немного. – С тобой ни о чем нельзя говорить серьезно. – Что ж я поделаю? Нельзя так нельзя. – А вот хорошо бы нам сейчас в песке было бы тысячу долларов найти, да? – Неплохо. Но неинтересно. – Почему? – Потому что искать, добывать – интересней. – Не понимаю. – Скажу как в рекламе: поиск – все. Находка – ничто. – Почему? – Потому что находка – миг. А поиск – это вся жизнь. – Ты так говоришь, будто прожил годы, годы, годы… – Совсем необязательно жить годы, чтоб многое понять. – Почему? – Потому что жизнь бьет не по годам, а по ребрам. – Я вижу, у тебя плохое настроение. – Да. – А было хорошее. – Да. – Но вдруг изменилось, да? – Да. Ты напомнила мне про мать. – Алексей промолчал. – Напрасно ты это сделала. – Извини. – Хорошо. – Давай о чем-нибудь веселом поговорим. Мы в прошлое воскресенье ездили в город покупать купальники, а папе – плавки, а вместо этого купили… пылесос. Смешно? – Нет. Так и должно было быть. – Почему? – удивилась Катя. – Потому что… Не знаю, почему. Но вы с пылесосом глядитесь. …Чего-то мы с тобой уже заговариваться начали. Пошли-ка, Катюша, домой! – Пошли! * * * Вернув по дороге решето, взятое Алешей напрокат в деревне Рютино у какой-то старушки со странным именем Дороня под честное слово и неподкупный взгляд, они завернули в летнее кафе «У наковальни», расположенное возле площадки для отдыха на трассе Новгород – Череповец. Кафе было пустынно, ни души. Ветер лениво шевелил на полу, на столах испачканные кетчупом картонные тарелки с остатками шашлыка, катал туда-сюда, шурша, пластиковые стаканчики… Под дальним столиком на полу одиноко стояла пустая стеклянная литровая бутылка с надписью «А вот и я!» на этикетке. Не успели они сесть, как к ним тут же подплыла официантка – лет тридцати, одетая в темный брючный костюм, местами заметно лоснящийся. Поверх костюма на официантке был светлый фартук с карманом на животе. Фартук хранил следы испачканных кетчупом пальцев и еще напоминал своим видом о нелегком труде шоферов-дальнобойщиков, о солярке, гидравлике и, пожалуй, совсем немного – о смене колес КАМАЗа вручную, на трассе, в весеннюю распутицу. – Меня зовут Таня. Что будем пить? – Молодежь выбирает «Пепси», – ответил Алексей. – Очень приятно! – Таня вынула из кармана фартука слегка помятый блокнот и, видимо не надеясь на свою память, что-то быстро записала в нем коротким, хорошо пожеванным огрызком карандаша. – Катя, – представилась Катя. – Еще приятнее, – кивнула официантка Таня. – А что мы будем есть? – Шашлык! – ответили ребята хором. Внезапно Алеша увидел дворнягу, появившуюся в кафе. Собака старательно обнюхала лежащие на полу объедки шашлыка, но есть не стала. Толкнув незаметно Катю ногой под столом, Алеша указал взглядом в сторону собаки. – Один шашлык на двоих, может быть? – спросила Катя, явно деликатничая. – Кыш, тварь! – махнула Таня псу, прогоняя, а затем посоветовала: – Берите два. Я вам хороший принесу… – Ну, значит, два. И хлеба. – Понятно, – Таня кивнула и через двадцать секунд принесла все заказанное. Взглянув на свой шашлык, Алеша слегка обалдел: – Холодный, как труп Снежной королевы… А это что? Даже непонятно: не мясо и не жир… И это – хороший, вы говорите? – Нет, – отрицательно качнула головой Таня. – Хороший тот, у девочки. А этот – так себе… – В ответ на удивленный взгляд ребят официантка пояснила с готовностью: – Я вам сказала же: хороший принесу. И принесла – вот он, хороший! – Но он тоже холодный! – А второй – плохой! – Ну, мальчики-девочки, мы себе в убыток не можем работать. И недовольны! Вот, делаешь людям любезность! Делаешь! Делаешь! А в ответ – хамство и недовольство. Ну что: не так, что ль? – По-моему, мы вам не грубили… – Еще не хватало-то! Хватит и без этого… – Чего – «хватит»? – удивился Алеша. – Ничего! Ну что ты на меня уставился, глазами раздеваешь! Шко-о-ольник… – Вы чего? – А ничего? Думаешь, не вижу? Ты, девочка, за ним присматривай! У них ведь знаешь как?! – А как у них? Расскажите. Я не знаю. – Не знаешь, а бант нацепила… – А мне идет, все говорят, – безмятежно сообщила Катя. – А вам вот, действительно, я бы бант такой не посоветовала. Гляделось бы ужасно. – Почему? – Ну, как букет живых роз на мумии. Обычно ведь живые цветы к свежим покойникам прикладывают… Наступило предгрозовое затишье… Заметив, что официантку начало раздувать, Алексей решил снизить накал страстей: – Стоп-стоп-стоп! Вы на эту девочку не сердитесь. Она специально всегда официанток злит, чтобы те обсчитывались. – Я тебе вот что скажу, зассыха сраная… – Ну-у-у, понеслась сфера обслуживания… – вздохнул Алексей. – Ну-к, встань! – приказала официантка Кате угрожающим тоном. Катя, продолжая сидеть, начала демонстративно, глядя Тане в глаза, ковырять в носу. – У нее отец полковник! – вставил Алеша, чтобы хоть как-то спасти положение. – Ох, испугал! Милиционер, что ли? – Ну да! Крышует полк спецназа. Он ведь, если дочь кто обидит, делает как? – Так, так и вот так! – объяснила Катя, сотворив в воздухе неопределенный жест рукой, свободной от ковыряния в носу. – …Никак! – закончила она столь же непонятно, как и начала. Глядя на нее, официантка лихорадочно соображала. То, что девочка тринадцати-четырнадцати лет с огромным розовым бантом без стеснения ковыряет в носу при своем мальчике, одновременно с этим не боясь получить от нее, официантки, вилкой в бок, говорило о многом. Таня немного остыла. Дочь мента, дочь полкана. Это объясняло происходящее. Сила есть? Можно хамить. Кто главный хам, тот самый правый. За свою недолгую, но яркую жизнь Таня привыкла к простым закономерностям. …Кто бьет всех по роже, тот, значит, имеет право всех по роже бить. |