Книга Влюблен и очень опасен, страница 28 – Джиллиан Стоун

– Французское письмо? – с ухмылкой уточнила она.

– А, так ты все об этом знаешь?

– Не то чтобы все. Так, слухи, сплетни. – Фанни хмыкнула. – Многие суфражистки весьма серьезно относятся к теме контрацепции.

Рейф продолжал возиться с мелкими обтянутыми тканью пуговичками.

– Вдохни поглубже, – приказал он.

Фанни обхватила ладонями талию и, отведя плечи назад, втянула живот.

– Будь на тебе корсет, оно бы легче застегивалось, – констатировал Рейф.

Фанни презрительно фыркнула.

– Это Бог покарал нас за воровство.

– Тех денег, что я оставил на бельевой веревке, хватит викарию, чтобы целый год одевать своих женщин в шелка.

Процесс одевания затянулся, и Фанни начала терять терпение.

– И для чего только мужчины ходят к шлюхам? Что они с этого имеют?

Рейф едва не поперхнулся.

– Фанни, не смеши меня.

– Помимо очевидного.

Эти мелкие пуговицы действовали Рейфу на нервы. Он и так был на взводе, а тут еще и назревала дискуссия с девственной барышней из хорошей семьи о… О чем? О сексуальном удовлетворении?

– Очевидного, как ты изволила это назвать, более чем достаточно. Почему дамские наряды снабжают таким количеством мелких пуговиц?

Фанни звонко рассмеялась.

– Чтобы выводить из себя повес, которым вечно невтерпеж их расстегнуть.

Что ему всегда нравилось в Фанни, так это ее умение его рассмешить. Он поцеловал ложбинку между ее лопатками.

– Раз уж ты подняла эту неприличную тему, то знай – дамы полусвета часто бывают весьма искусными в обучении наслаждению.

– О чьем именно наслаждении идет речь?

Рейф почувствовал, что ему пора отойти немного назад, если он не хочет, чтобы с ним случился конфуз.

– Ты что, решила довести меня до ручки?

И снова этот смех, похожий на звон колокольчиков.

– Приведи пример, пожалуйста.

– Есть такие тайные места на человеческом теле, которые отзываются на ласку, на поцелуи. Места, которые легко возбуждаются.

– Например?

– Я могу заставить тебя почувствовать такое приятное покалывание там, где ты меньше всего ожидаешь.

– Покажи. – Голос ее вдруг стал чувственно хрипловатым, и Рейф невольно усмехнулся. – Хотя бы одно такое место.

Он понизил голос до шепота и придвинулся ближе:

– Или три, или ни одного.

Она бросила на него грозный взгляд через плечо.

– Я сказала одно.

– Три. – Его шепот вызвал у нее дрожь. – Помни, что я рангом выше тебя, лейтенант.

В ответ тишина.

Он представил себе, как пухлая нижняя губа прогибается под нажимом перламутровых зубов. Затылок ее порозовел. Интересно, и щеки тоже? Потемнели ли и расширились ее зрачки от предвкушения, участилось ли и стало ли мелким ее дыхание?

– Ай-ай-ай. Струсила под огнем?

– А ты все раздуваешь щеки от важности, капитан? – Фанни вздохнула. – Ладно, три так три.

– Повернись ко мне.

– Не буду. Ты сказал, что такие места на теле есть повсюду. Скорее, а то я передумаю.

– Вся соль в том, чтобы не торопиться. – По счастью, до затылка ему оставалось пройти еще десять пуговиц. Он приспустил платье с плеч, приобретших цвет спелого персика.

Проведя губами по бархатистой коже предплечья, он двинулся к затылку. Фанни вздохнула и резко втянула в себя воздух.

– Раз, – пробормотал Рейф, продолжив путь по стройной шейке вверх к уху. Он улыбнулся – волоски на коже встали дыбом и защекотали его нос. – Два, – прошептал он ей на ухо.

Он поцеловал ее за ушком и тут же лизнул это место.

Фанни крупно вздрогнула всем телом.

– Три. – Рейф не видел причин для прекращения урока и потому приподнял ее юбку и, наклонившись, едва касаясь, провел пальцем в ложбинке под коленом.

Фанни отпихнула его.

– Ты меня убедил.

Фанни прижала к щеке тыльную сторону ладони. Похоже, юной леди снова сделалось жарко, но на этот раз не от солнца. Рейф ретировался. Подыскав холмик в тени, он сел на него и принялся натягивать ботинки, поджидая, пока Фанни закончит одеваться.

Фанни встряхнула влажные чулки и посмотрела на него.

– Доволен собой, да? – досадливо спросила она.

Рейф всплеснул руками, изображая недоумение.

– Не прикидывайся простаком, детектив Льюис. И, прошу тебя, не строй иллюзий. Из того, что только что произошло, ровным счетом ничего не следует.

– Я полностью отвечаю за свои действия, – заверил ее Рейф. Он хотел усмехнуться, но отчего-то не сумел. – Я тронул тебя за живое, или всего лишь нащупал слабое место? Брешь, так сказать, в обороне?

Фанни закатила глаза.

– Разве мы не договорились, что ты должен пройти через череду испытаний, чтобы вернуть свое доброе имя, капитан Вихрь? – Фанни сунула босые ноги в туфли.

– И какие еще испытания вы для меня приготовили, лейтенант Сорвиголова?

– Даже не знаю, с чего начать, Рейф. Может, с этого? – Фанни приподняла подол и выставила аккуратную маленькую ножку.

Рейф опустился на колено, готовясь застегнуть пряжки на туфельках.

– Я готов бесконечно совершенствоваться в умении застегивать эти чертовы мелкие пуговицы.

– Притом что, как я полагаю, тебя куда больше прельщает перспектива их расстегивать… – Он поднял глаза и встретился с ее смеющимся взглядом. – Ну так как? – Фанни приподняла согнутую в локте руку и завела ее за спину.

Рейф намек понял.

– Ах да, мои испытания еще не закончены, – со вздохом сказал Рейф и приступил к застегиванию оставшихся пуговиц. В зеркальной глади озера отражались постройки на дальнем берегу. – Кстати, я хочу попытаться найти для нас ночлег и кое-какую еду. Но, когда мы постучимся в дверь вон того фермерского дома, нам надо бы иметь наготове правдоподобное объяснение тому, как мы тут оказались.

– Ах, опять придется лгать. Сколько можно! – У Фанни заурчало в животе – то ли от отвращения к обману, то ли от голода.

Рейф взял ее за плечи и развернул к себе лицом.

– Если ты хочешь остаться в живых, придется тебе назваться моей женой… или сестрой, – Рейф едва не закашлялся, словно слова эти встали у него поперек горла, – на этот вечер.

– Ну что же, раз так надо… – Фанни сдула со лба упавший завиток и прикусила губу. – Может, скажем, что ты вез свою сестру, то есть меня, на вокзал, но коляска…