Онлайн книга «Время жестоких чудес»
|
– Это еще почему? – Да вы что, ослепли все скопом?! – поинтересовалась девушка. Вики неуверенно попыталась отобрать повязку, Криста не отдавала. Первой охнула Верея. Она вскочила, подошла и взяла Вики за руку. – Ну точно, – сказала она, стараясь скрыть улыбку. – Сейчас она не может быть хаман-войэ. И вообще исполнять обязанности войя. – О, – сказал кто-то содержательно. И Алек с удивлением увидел, как хмурые лица риванов и старших начинают разглаживаться. – Да что такое стряслось? – шепотом спросил он у Лины. Она потянула его за рукав, заставив нагнуться, не отводя от Вики странно блестящего взгляда, шепнула на ухо. – Она беременна. – Я… – Вики задохнулась, позволила Лине отвести себя к камню. – Я и не думала, я не хоте… Она прикусила губу, чуть не сказав неправильные слова, беспомощно посмотрела на друзей. – Я просто… такая… – Неожиданность, – подсказала Криста, видящая улыбалась до ушей. Они сидели в круге камней в тенистом саду, с неба лилось золото солнца, небольшой ручеек журчал в зарослях, от земли поднималась прохлада. – Еще какая. А… – Лина не закончила, но Вики поняла вопрос и торопливо мотнула головой, метнулись черные ленты вдовы. – Нет, – сказала она. – Но… – Нет! – Интересно, как долго ты собираешься это скрывать? – поинтересовалась Лина. – Твоя красивая кольчуга скоро будет тебе мала. – Не так уж и скоро, – возразила Вики, одергивая на себе кольчугу. – Ты слышала решение? – Криста прищурилась. – Сымай свое железо, идем, я отведу тебя к женщинам. Она швырнула Алеку красную повязку. Алек машинально поймал, мгновение непонимающе смотрел на нее, потом уронил и шевельнул пальцами. Заскорузлая от крови ткань вспыхнула чадным пламенем, горела плохо. Молодой вой держал огонь, пока знак хаман-войэ не превратился в горстку пепла, которую развеял ветер. Он перешагнул горелое пятно на камнях и пошел за женой. Сегодня они впервые были вместе после той битвы. Ночь была совсем особенной, Алек еще не восстановил полностью свои силы, Лина училась быть настойчивой и нежной. Возлюбленные разделили ночь, потом короткий предрассветный сон, а поутру она сказала, что если он способен на это, то способен и еще кое на что. Алек с радостью согласился. Он не был занят ничем, только выздоравливал и таскал камни и бревна для городьбы – мыслью, конечно, телесно он был еще очень слаб. Тем не менее безделье утомляло больше, чем самый каторжный труд. – Зря ты вспомнил про каторжный труд, – сказала Лина, найдя его после полудня близ строительных лесов. – Дядя нашел тебе занятие… – Хвала Космосу… – Алек запнулся, посмотрел на жену, в ее глазах прыгали веселые искры. – Нет. – Да. – Нет. Скажи, что ты пошутила. Лина только вздохнула нарочито сочувственно, покачала головой. – Мне очень жаль, – сказала она крайне печальным тоном. Алек сел на бревно, обхватил голову руками и застонал. Непоседы уже давненько не собирались вместе. Дети ходили потерянные, не плакали, но и не смеялись, перестали веселиться и проказить и только с обычным старанием выполняли обязательные детские работы. От городьбы люди отселились ближе к центру, и дома стояли пустыми. Кнопка взяла за привычку бродить между неживых домов, носящих на себе следы прошлых штурмов, лазила по паленым крышам, собирала стрелы. Прислушивалась к неумолчному потоку Живы, несущему боль и ярость – эху многих боев на стенах. Однажды она в который раз убежала к стене и долго плакала в своем тайном месте для слез – большом заброшенном складе. – Ой! Кнопка учуяла чье-то направленное внимание, подскочила и ойкнула. Она никак не могла отучить себя ойкать и подскакивать. Резко повернулась и нос к носу оказалась с незнакомой рыжей девочкой. – Извини, – сказала рыжая. – Я не знала, что это твое место… Она не стала смеяться, углядев мокрые щеки Эрики. Она просто повернулась и пошла. Кнопка посмотрела вслед, опустилась на землю и закрыла лицо руками. Ощутив прикосновение к плечу, вздрогнула и подняла глаза. Рыжая смотрела сочувственно, ее глаза были полны слез. – У тебя тоже?.. – спросила она и хлюпнула носом, Кнопка поняла. – Оба деда, прадед, дядя, тетя, муж сестры и… учитель… – Девочка задохнулась от рыданий. Незнакомка уселась рядом в пыль, обняла. – У меня тоже… многие. Меня зовут Мона. Разделенные слезы сделали их подругами. Эрика показывала Моне город, водила по окрестностям и знакомила с остальными детьми. Не всем нравилась «рыжая задавака» – Огневка не стеснялась показывать, что лучше кого-то в чем-то, но Кнопке было все равно. Новая знакомая рассказывала ей о штурмах, о жизни в осажденных поселениях, они вместе играли и работали, стояли на башне, бродили в пустой части города и посещали обязательные занятия. Шамир был отличным наставником, умел растолковать непонятное, с удовольствием возился с маленькими подопечными. Когда Шамир погиб, он наверняка взлетел на небо быстрее Ангры Владычицы Небес, потому что его оплакивали все дети Далекой Криты. И неудивительно, что назначенный на замену учитель им заранее не нравился. Будь он хоть какой знаменитый. – Александр, – уточнила Кнопка. – Вой. И мыследей!.. – Мало ли мыследеев… – буркнул Жедь. – Ему еще и двадцати-то нет. Ты много знаешь людей, которым не исполнилось двадцати лет и которые уже признаны мыследеями? – Ну, десяток наберется… – Не плети, и трех не сыщешь… – А откуда ты знаешь про нового учителя? Непоседы набросились с вопросами сначала на Кнопку, потом на пришедшую Мону, но она была лишь на нескольких его уроках и мало что могла сказать об Александре как об учителе. Все рассказы касались в основном боев и штурмов, в которых побывал Александр, дети слушали с открытыми ртами. Жедь все больше мрачнел. – А ты не плетешь маленько? – поинтересовался он. Рыжая девчонка не торопясь встала, сложила пальцы в кулак и стукнула его в нос. Жедь где стоял, там и сел, Непоседы опешили. Кнопка схватила за руку Мону, которая пыталась мальчишку еще и ногой пнуть, и девочки побежали. Бегай не бегай, а остановиться однажды придется. Они забежали в нежилой околоток и спрятались в каком-то проулке. – Извини, – задыхаясь, говорила Мона, едва не плача. – Извини… – Да ладно. – Эрика веселилась. – Давненько я не получала такого удовольствия от убегания… – Я не могу, когда говорят плохо об Алеке… об Александре, – оправдывалась рыжая девчонка. – Он моего отца однажды спас… |