Онлайн книга «Время жестоких чудес»
|
– Не хочешь потренироваться? – Хочу. Но ты уверен?.. – Я должен вернуться в войи в самом скором времени. Лина молчала. Алек тоже молчал, они шли рядом, соприкасаясь кончиками пальцев. – Я… понимаю, – глухо сказала девушка. – Спасибо, – прошептал Алек. По прибытии в Далекую Криту Алек сначала жил в травном доме, потом его переселили в дом, где жила приемная мать у каких-то десятиюродных братьев. Возвращаясь с игровой поляны с Колином, Алек встретил одного из этих братьев, чье полное имя и степень родства он не упомнил, что, однако, не помешало молодым людям скоротать вечерок в компании еще какого-то родича, тоже безымянного, пятым был кувшин с корисом. Пили без веселия, долго и сосредоточенно, и на пути домой Алека заносило во все стороны. Он заблудился, но на этот раз смог избежать ночевки в собачьей будке. Утром ему было муторно и неловко перед сестрой, которая нашла его в незнакомом городке и отвела домой. Он лежал на брошенной на пол шубе и слушал, как Даника сердито гремит кастрюлями. Потом подошла, сунула под нос неаппетитное травяное варево. Алек покорно выпил, и остатки вчерашнего вечера сперва яростно зашумели в голове, потом угомонились. – Спасибо. Даника стукнула его пустой кружкой по голове, раздалось долгое эхо. – Эх, братец. – Она шмыгнула носом. – Пожалуйста, не усердствуй так в питии. – Пожалуйста, не строй из себя мамочку, сестренка, я старше тебя. – А ты не строй из себя отца. Он, когда ты… ушел… совсем спился, и ты идешь по его стопам. Алек осторожно кивнул. – Ты мальчишка еще, – сказала сестра. – Хоть и старше меня. Как рука? Он неуверенно шевельнул рукой. – Кажется, ничего… – Не перетруди. – Она, как больному, помогла ему встать и вернулась на кухню. – Тебе помочь? – Сам напросился. Почисти то и это, в эту миску настрогай мяса с ледника. Они с головой ушли в домашние хлопоты, и Алек поймал себя на том, что ему нравятся обычные дела по хозяйству. В последний раз он этим занимался… ну да, в Мечте, пока не стал учеником. Как хорошо иногда бывает отставить в сторонку дела войны и обратиться к простым мирным занятиям. Но, нарезая мясо, Алек понял, что держит кухонный нож так, как привык держать тяжелый боевой, чтобы можно было ударить, отразить удар и метнуть. Он грустно усмехнулся мальчишке, которым был когда-то. Вы были правы, учителя мои. И патэ Киош был прав, я заплатил детством за умение гонять ветра, прав был Дерек, я отдал юность за смертоносное искусство войя, и наставник Майнус был прав – я отдал себя самого, разменяв на свой Дар. Кнопка неожиданно для себя самой крепко сошлась с Гномом. Сначала он показался ей скучным и надменным – все дети беженцев отличались каким-то неторопливым взрослым достоинством. Вскоре дети Криты восприняли у них привычку здороваться так, как здороваются старшие, перенесли с уроков Александра в свое обычное общение. В своих одиноких скитаниях девочка часто ощущала Гнома в заброшенных домах. Обычно они только посылали друг другу приветы. Когда они встречались вживе, Кнопка всегда обращала внимание на сумку, которую мальчишка таскал с собой. Верная своей привычке знать все обо всем и обо всех (за которую ей от этих всех частенько доставалось), она однажды подглядела за Гномом. Ей случалось видеть, как мальчики в одиночестве разговаривают с придуманными собеседниками, ругаются и даже дерутся сами с собой, занимаются другими интересными вещами, такими, что тайна Гнома сначала ее разочаровала. Он читал книгу. Как и все дети воличей, Кнопка умела читать и даже худо-бедно могла накорябать собственное имя и пару строк. Она по достоинству оценила толщину книги и упорство мальчика и однажды спросила напрямую, что это за книга. Мальчик рассказал, что книгу подарил ему Александр, и она была настоящим учебником имперского священника. Кнопка пришла в ужас и потребовала было немедленно уничтожить книгу, но Гном сказал, что Александр сказал, что для того, чтобы победить врага, его надо как следует изучить. Эрика узнала в этом изречении одно из любимейших присловий Шамира, и от удивления истерика прошла, завершившись обычными слезами. Гном не стал над ней смеяться, дети беженцев редко смеялись и почти никогда не плакали. Мальчик просто ушел, предоставив Кнопке вволю наплакаться в одиночестве. Кнопка шмыгала в оставленную им не очень чистую тряпицу, бездумно разглядывала нарисованные мальчиком в пыли странные символы. Однажды к Эрике во сне пришла тетя Дайана. То есть Кнопка решила, что это был не просто сон, но явление, и весь следующий день провела в одиночестве, бродя развалинами и пытаясь докричаться сначала до Жемчуг, потом хотя бы до кого-нибудь из недавно ушедших родных. Но мертвые, как всегда, не спешили откликнуться на зов. Вместо этого девочка ощутила резкие импульсы чужой живой боли и поспешила туда, откуда шла багровая волна. Нашла Гнома в одном из полуразрушенных зданий, без крыши, с почерневшими стенами. Мальчик сидел на груде раньше бывших крышей досок, неловко подвернув правую ногу, и мрачно исподлобья смотрел на нее. – Угу, – сказал он и закрыл рукой огромную прореху на штанах. Кнопка посмотрела наверх, на клок ткани, флагом свисающий с деревянного гвоздя в матице, уважительно присвистнула и поинтересовалась, не нужна ли ему помощь. Мальчик неохотно кивнул. – Найди мне какую-нибудь палку, – сказал он. Они вместе добрались до лечебницы, девушка-лекарь, вопреки опасениям Кнопки, не стала их ругать. Туго перетянула растянутую лодыжку, сопроводив напутствием быть осторожнее и легоньким подзатыльником. А назавтра Гном и Кнопка снова повстречались в развалинах. Сначала детей сковывала взаимная неловкость, но постепенно они разговорились. Они участвовали в играх, стараясь попасть в одну команду, вместе пытались разобраться в запутанности определений черной книги, как Кнопка назвала учебник священника. Эрика достала Гному чернила и бумагу для выписок, Гном иногда помогал ей в кузнечных мастерских. Кнопка была рада, что у нее появился хороший друг. Далекая Крита становилась чем-то вроде столицы воличей. Люди съезжались со всех сторон, стены росли, внутренние укрепления становились все запутаннее, и у Алека болела голова от носящихся в воздухе эмоций. Все вперемешку: усталость, боль, надежда, страх… Алек посмотрел сквозь и увидел Алию в святилище, где и ожидал. Когда он вошел, девушка даже не пошевелилась. Она сидела, молча созерцая Живу, когда он сел рядом, Алия привалилась к плечу. – Я скучаю по ним… |