Онлайн книга «Время жестоких чудес»
|
– Тогда я и понял… Давай теперь поцелуй меня на прощание и поедем каждый в свою сторону… Искаженные усталостью, страхом и болью мысли выправлялись, снова пульсировали жизнью. Даника закрыла рот, оглядела ухмыляющиеся лица вокруг, покраснела. Вдруг перегнулась с коня и быстро чмокнула Даниэла в щеку. По физиономии парня медленно стала расплываться глупейшая блаженная улыбка. Он снова заговорил, уже веселее, перескакивая с темы на тему, что-то о детских играх, о старых клятвах… – Эй, приятель. – Алек похлопал его по плечу, приподнявшись на ходу на цыпочки. – Угомонись, ты еще пока жив. Дэн угомонился, посмотрел на друга детства, улыбка так же медленно начала пропадать. – Жив? – Жив. Парень поразмыслил. – Ты уверен? – Уверен. Дэн опять подумал, это действие явно нелегко ему давалось. – Почему я себя так паршиво чувствую? – Потому что Лина тебя стукнула. – А почему Лина меня стукнула? – Потому что ты болван. – Не понял. – Вот то-то и оно. Дэн снова задумался, почесывая в затылке и вполголоса разговаривая сам с собой. Он не хотел уходить из деревни, Лине пришлось ударить его Живой, оглушив разум. В полуобморочном состоянии Дэн покорно позволил вывести себя из дома и усадить на коня. Сестра поравнялась с ним, выражение ее лица яснее ясного говорило, что если он хоть самую чуточку ухмыльнется, то тут же пожалеет о том, что родился на свет. Алек привычно надел серьезную физиономию, как на уроках. – Что это он нес и почему вдруг посчитал себя мертвым? – Поверье. Помнишь, о Последнем Пути? – Но ведь это же ересь. Алек все-таки улыбнулся. Даника собиралась обидеться, осознав, как странно прозвучали ее слова, улыбнулась тоже. Отголоском старых еретических времен ходило поверье, что после смерти души грешников и души добродетельных проходят вместе Последним Путем, где им предоставляется возможность сказать друг другу последнее «прости». А потом праведники отправляются к Богу, а грешников ждут Суд и ледяные просторы Холода либо раскаленные камни пустыни Базес. Интересно, куда собирался Дэн? – И как ты думаешь?.. – О чем? – Алек посмотрел на порозовевшее лицо сестры. – Гм… Ну, это уже твои проблемы. – Мои… проблемы? – Даника бросила возмущенный взгляд. – Мои?!. Проблемы?!. Это его проблемы! Пусть сам!.. Мне до него!.. Она махала руками, возмущенно фыркала, но так и не смогла связать и пары внятных фраз. Шанка перестала притворяться спящей, тихо захихикала. Даника со злостью ударила Пегаса пятками, уставший конь шага не ускорил, посмотрел укоризненно. Словно извиняясь, она потрепала его между ушей, спрыгнула и ушла в начало каравана. Вернулись нарочно отставшие отрядники. – Никого, – лаконично доложил ниязам главный. Когда из зарослей прямо под копыта коней выкатился чумазый и потный вой, его едва не прибили к дороге дюжиной стрел. – Облако пыли впереди! – задыхаясь, сообщил разведчик. – Все в лес! – срывая голос, заорал старший из войев. К тому времени, как беглецы разглядели в Живе знакомый рисунок, беглецы уже укрывались в лесу, малышня за спинами подростков, впереди взрослые и войи. – Кто? – Наши! – Наши! – Наши!!! Все принялись свистеть, орать и махать руками. Вершники едва не пронеслись мимо. Осадив коня на всем скаку, Аурус Проди спешился и обнял старшего, потом Макса, чуть косточки не хрустнули. – Сэнир Проди, что это вы такое… – начал ошарашенный юноша. Остальные полесы вели себя не лучше, они хохотали, плакали, обнимали родственников, знакомых, незнакомых – кто попадался под руку. – Молодец, мальчик, молодец! – горячечно шептал риван. – Успел, смог вывести… А мы-то, как увидели, все сюда, едва не загнали насмерть… Кони храпели, роняли пену. Город потому и называется городом, что огорожен высокой стеной. Но никакой стены не хватит, чтобы полностью охватить постоянно растущее поселение. Огорожена была лишь часть Полесья. Строения, стоявшие вне стены, опустели, и их уже начали разбирать. Люди пробирались через зону разрушений. Наружные дома ломались, бревна и камни переносили к городьбе. Между стеной и наружными строениями тянулось пространство чистой земли, там не рос кустарник, трава была скошена. Люди копали рвы и насыпали валы. Алек никогда не был в Полесье и теперь с удивлением рассматривал высокие стены, мощные, с каменным основанием, башни, ворота из толстых струганых бревен. Когда подъехали ближе, Алек понял, что глаза его не подводят – ворота действительно были подъемными, как в городах империи. Ему довелось побывать в Таноре, но больной, почти умирающий, он не глазел по сторонам и запомнил все смутно – величавые каменные стены, высокие башни, гудение церковных колоколов, мысли сотен людей… Из Танора мысли его перенеслись в Школу, где наставники сначала тщательно пестовали его природный талант, а потом попытались его сломать… Ярость толкнулась в виски. Город стоял непоколебимо, но юноше отчего-то показалось, что стоит ему захотеть, и частокол из несгораемого черного дуба вспыхнет веселым трескучим пламенем, а камни потекут малиновой лавой, которую исторгают Курные Горы на западе… – Сколько же здесь живет народу!.. – с благоговейным трепетом сказал Джо. Алек мотнул головой, морок рассеялся. – Кто ж его считает, народ-то. Но тыщ пять, я думаю, живет, – откликнулась Лина. Они вошли в широкие ворота. – Вот он. Этот парень руководил отходом с игровой поляны до самой городьбы деревни. Макшем старался осознать, что сказал Бэзил. Юноша трудился на стенах, когда прибежал мальчишка и сказал, что круг требует его к себе. Зачем, удивился Макс. Маленький гонец пожал плечами и сказал, что негоже заставлять старших ждать. Макс еле успел отряхнуться от стружек и стереть смолу с рук. Дом круга велик, но все равно в нем было тесно. Два десятка человек – круг. Самые уважаемые и влиятельные воличи, войи, цеховые мастера, главы больших семей. Выставленные подковой столы, чтобы все люди круга видели сидящего в центре… Макшем стоял в прицеле взглядов людей, привыкших приказывать и самолично отвечать не только за себя – за многих. И под этими взглядами Макс вспомнил и понял. Он был на игровой поляне. Он стрелял в имперцев. Он орал на других стрелков, указывая, куда стрелять. Он раздавал зуботычины младшим, веля отходить, помогал тащить раненых… |