Онлайн книга «Время жестоких чудес»
|
Девушка поджала одну ногу и попрыгала на другой, едва не упала. – Ерунда, только кожу рассекло. Я в порядке, правда, в порядке. А изменилась, каждый бы изменился. Ты себя не видел со стороны. Алек, твой лук… – Теперь твой. – Он тут же пожалел о своем порыве, нельзя было напоминать, но сказанного не воротишь. Она вскинула заблестевшие глаза. – Знаю, Дерек не обиделся бы, ты стреляешь лучше меня, – сказал он нарочито беспечно и повернулся к Верее: – А вы нисколько не изменились. – Лучшее, что может услышать женщина в моем возрасте, что она нисколько не изменилась, – засмеялась войя и тут до нее дошло. – Ты… видишь? Алек, казалось, удивился. – Вижу. А что? Должен был ослепнуть? Верея закрыла рот, тронула свою защиту. Как всегда, безупречна, только почему она не почувствовала, что на нее смотрят? – Ну хватит, – раздраженно сказал юноша, не дав ей собраться с мыслями. – Все от меня что-то скрывают. Вы, мыследеи, спорили, должен ли я стоять вместе с вами на белой башне или вместе с остальными. Ведь так? – Откуда ты… То есть с чего ты это взял? Алек смотрел набычившись и не собирался сдавать позиции. – Ладно, – вздохнула женщина. – Попробуй-ка поднять эту штуку. Алек повел рукой, и «штука» – тяжелая резная колода – воспарила ввысь и стала кувыркаться, подчиняясь движениям мизинца. Верея поймала себя на том, что рот у нее совершенно неподобающим образом открыт. – Так, положи, откуда взял. Пошли, живо. – Теть Вир… – Вики сделала такое движение, словно хотела схватить ее за руку. – Я хотела… – Спроси у него сама. – Женщина взяла Алека за руку, он скрипнул зубами, боль ударила до самого плеча. Вики еще какое-то время глядела им вслед, беззвучно шевеля губами, словно споря сама с собой, потом решительно мотнула головой и пошла в другую сторону, подальше от лечебницы. – Я скажу это не потому, что ты такой уж талант, не потому, что ты мне симпатичен, хотя… – Верея окинула его откровенным взглядом, Алек покраснел. – Просто ты уже взрослый и обязан знать. Начало было многообещающим. – Я давно уже взрослый, – буркнул Алек. – И знаю все, что полагается взрослому. Наверное. – Кроме того, такова последняя воля Клайдена. Алек сделал еще пару шагов и остановился, налетев на ее слова, как на каменную стену. – Он… он… – Да. Айзек мертв. – Его звали Айзек? – спросил он для того, чтобы хоть что-нибудь сказать. – Да… Это очень старая традиция – войи, мыследеи берут себе новые… Ее голос истаял в огромной пустоте. Клайден… Айзек… мертв. – …Часто бывает, что настоящие имена… И последнее, что он слышал от Алека – пожелание не свернуть себе шею… – …только когда вой умирает. Он вцепился зубами в костяшку пальца, стараясь не расплакаться. Прости меня – Эй, парень… Он очнулся. Надо жить дальше. Титаническим усилием вернул себя в здесь и сейчас, вспомнил, кто он такой, где находится и с кем говорит. – Вы наверняка отбили больше, чем я. – Всего три серьезных камешка. – Ха, «всего»… И тоже не потеряли себя? – Да, сила при мне. Но дело не в этом. Дело в том, что мне уже… что я уже довольно давно думаю сильные думки. А тебе сколько – пятнадцать? – Восемнадцать. Почти. Ну и что? – А то, мальчик, что ты должен был надорваться. Однако твое дыхание не особо изменилось. Ты почти такой же, как и прежде. – Да. Ну и что? – Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты ведь видишь Живу постоянно. Тебе для этого не нужно время и сосредоточение. – Не нужно. Ну и что? – Ты смотрел на меня, а я этого не почувствовала. Ты и сейчас себя прячешь – находясь среди своих, после всех усилий боя! – Так учили. Ну и что? – Прекрати спрашивать. Ты напоминаешь мне моего первого любовника. Да ладно, не красней. А впрочем, красней, так ты даже симпатичнее… Майнус сидел на крыльце бывшего круглого дома, который не был теперь ни круглым, ни целым. – Ну привет, герой. – Старик невесело улыбался. – Сколько тебе лет, сынок? – Восемнадцать. – Почти, – уточнила Верея, усаживаясь на каменное ядро. – Гм, гм… Голова не болит? Руки не дрожат? – Нет. – Странно… У меня дрожат. – Майнус, хватит томить ребенка, рассказывай как есть! – не выдержала Верея. Старик поднялся, сцапал посох. – «Рассказывай», «рассказывай»… – заворчал он. – Рассказать – нехитрое дело. А вот сможет ли он выслушать? – Майнус! – Ладно, ладно… Слушай, ребенок, слушай внимательно, ибо говорить я буду о вещах тайных и страшных, и не говори потом, что не слышал ты… – Вот и все, что я хотел тебе сказать. А теперь отправляйся в травный дом, выпей что нальют и ложись спать. Алек стряхнул состояние восторженного ужаса. То, что он услышал… этого просто не может быть! Но это есть. Это истина. – Спать, – криво усмехнулся. – Думаете, я усну после того, что вы мне поведали? Старик тоже усмехнулся, в точности повторив его гримасу. – Я дал тебе оружие. Но я бы предпочел, чтобы оно никогда не покидало ножен. – Он взял Верею под руку. – Пройдемся, вспомним старые деньки, не все же только молодым гулять при луне… Алек понял, что разговор закончен. Он повернулся и, не прощаясь, побрел прочь. Норик отхлебнул отвара чернолистника. Напиток остыл и был горьким, как сегодняшняя победа. Круг спорил уже не первый час. Знакомые голоса сливались в неразборчивый гул, в наспех закрытой ране пульсировала кровь. – Попробовать еще раз с болотниками… – Напасть самим… – Отступить… – Подождать Проди… – Да что мы, без него и сделать ничего не можем? – прорычал Оштин, дергая себя за бороду. В бою он потерял сына и племянницу и теперь разрывался между доводами разума и желанием отомстить. – Сам-то небось у себя в Полесье отсиживается… Послышались возмущенные возгласы. Из Полесья было немало народу, и Проди все уважали за военную смекалку и хитроумие в переговорах с другими племенами. – Белокамье надо оставить, – предложил риван Нижгорода, городка, почти не уступающего Полесью по населению. |