Онлайн книга «Ларт Многодобрый»
|
Любил я когда-то такие приколы. Но в тот раз прикалываться не пришлось. Разве что по мелочи. «…Что, заброшенная дорога? Ладно. Запретная долина? Схожу, посмотрю по случаю. Что, не для всех она? А я осторожно. Все равно нельзя? Тогда еще осторожнее…» Так и добрался до каменной избушки. И если б не гроза с грязевыми потоками, обратно б повернул. Снаружи-то ничего особенного: грубые толстенные плиты, круглая, метр в поперечнике, дыра, а рядом пробка-дверка, чтоб затыкать ее, валяется. Тоже каменная. Было б из чего тайну делать. Вот когда внутрь забрался, тогда да… Все стены в орнаментах. И потолок. И пол. Странные такие рисунки. Как резьба по кости. Чем больше на них смотришь, тем непонятнее себя чувствуешь. Будто проваливаешься в изображение. Или стены отодвигаются – места больше становится. И звуки другие. И воздух в избушке вкуснее. Ни «добрая хозяйка», ни ее дед ничего мне потом не сказали. Словно не знали, откуда я вернулся. Или им все равно было. Мол, хозяин-барин: хочет – живет, не хочет – удавится. А вот Пал Нилыч в молчанку играть не стал. Только глянул на меня и фыркнул в усы: «Нашел-таки дольмен, беспокойная душа. Теперь прислушивайся и присматривайся: много странного в тебе и вокруг тебя станет происходить». Ну тут он загнул. Ничего особенного со мной не случилось. Женился, развелся, в армию сходил. Картины, как Пал Нилыч, я малевать не стал. И экстрасенсом не заделался. Правда, стишата мне хотелось писать одно время. Но как захотелось, так и расхотелось. Врач я – не стихоплет. И телепатом я не стал. Только раз и получилось всего. Года четыре назад. Когда у Нилыча сердце прихватило. Я это и с Кипра услышал. Так все бросил и прилетел. Рано старикан на тот свет собрался. На нем ведь половина клиники держалась. А вторая – на мне. Одному мне все не вытянуть. «Молодой, зеленый, краска на дипломе еще не обсохла…» А больного изнутри видеть я и раньше мог. До крымского дольмена еще. Кажется. Да и не так часто это получается. Именно видеть, а не только смотреть. «Тренироваться больше надо, уважаемый…» Старику легко говорить. С его опытом ни рентген, ни анализы не нужны. Только глянул – и готовый диагноз имеем. А мне руками щупать надо. И настроение соответствующее требуется. «Тренироваться…» Типа завалил в спортзал: «Мне тут пресс подкачать надо и ясновидение. Какой аппарат порекомендуешь?..» – Долм-И. – Чего?.. Я так резко остановился, что чуть не упал. Меня толкнули в спину. Сильно сопротивляться не стал. Упал – отжался. И на спину перевернулся. Лежа тоже оказалось очень даже неплохо. Машка осталась стоять. – Ты спрашивал, как называется дом чарутти. Долм-И. – Ага. Понятно. У нас эти домики по-другому обзывают. Но очень похоже. Совпадение, наверно. Хоть мой наставник говорил, что совпадений не бывает. С земли подниматься не хотелось. Теплой она была. И молодой травой пахла. – Так ты истинно их видел? – Чарутти? – Нет. Долм-И. – Видел. Раза три. Или четыре. Тепло, как весной. И настроение весеннее. Рюкзачок жратвы, подходящая компашка – и такой пикничок можно бы забалабанить!.. – А я первый раз вижу. – Ну и… – Говорят, те, кто их видит, умирают. – Ага. Про Тиаму тоже так говорили. Машка промолчала, только покосилась на мою правую руку. С ладони так и не сошел след листа. Я вот почти забыл о нем. Не болит, не мешает – ну и ладушки. Некоторые с родимым пятном живут. На лице. И ничего. А у меня – вроде как след от ожога. Старого. Не сразу и заметишь, если не знаешь, где смотреть. – Слышь, Машка, надеюсь, хозяин не обидится, что мы на его дом глазели? – Кто? – Ну чарутти, что живет там. – Чарутти не живут в Долм-И. – Да? Тогда на фига им этот дворец? – Чтобы умереть в нем. – Подожди-подожди… – Я закинул руки за голову, потянулся. Хорошо так, аж глаза закрываются. – А кто мне говорил: «…прожив одну жизнь, они меняют облик…» – и все такое?.. – Я говорила. Только… – Ну-ну… – Не все чарутти изменяются. Те, кто не хочет или не может, приходят умирать в Долм-И. – Ага И дверь за собой закрывают. – Откуда ты знаешь?! Машка присела, склонилась надо мной. Глазищи огромные. И светятся. Днем. А это что-то новенькое. Не припомню, чтоб она такое прежде делала – Пошутил я. Пошутил. Чего ты так перепугалась? – С этим не шутят, ларт. – Ладно, не буду больше. – Ларт… – Чего тебе? Так не хочется открывать глаза. А Машка аплодирует. Пока тихо и редко. Вроде как шепотом. Но с нее станется и овацию устроить. – Ларт, уходить надо. – Зачем? – Мы слишком близко к Долм-И. Я не знаю, что это за место и… – Нормальное место. Тихое, спокойное. И совсем рядом с дорогой. Странно. – До пожара его видно не было. И теперь не всякий разглядит. И не всех оно примет. – Ну меня оно не отвергло. И тебя, похоже, не гонит. Так что ложись, расслабься. Глядишь, и хромота твоя пройдет. Машка подумала немного и устроилась рядом. – Ларт, – дохнула мне в ухо. – Чего? – А как там? Внутри? – Странно там. В одни словно тянет. А вот в другие и за кучу бабла лезть не хочется. – Ба-Ба-Ла? А что это такое? – Деньги, мани, монеты. Поняла? – Монеты? А зачем они тебе? – Ну блин, ты спросила!.. Чего-нибудь полегче спроси. Что Машка и сделала. – Последний хозяин Долм-И был целителем, да? – А мне откуда знать? Может, и был. – Ты тоже был целителем. – Почему был? Я и сейчас… – Сейчас ты ларт. Без хозяина. Надоел мне этот базар. Про хозяина. И вооще… – Знаешь что, Машка! «Спать» была команда! Она затихла. А я еще раз глянул на каменный «скворечник». Здорово он напоминал крымский дольмен. Вообще-то все эти домики похожи друг на друга. Как по одному проекту деланные. Или как дети одной матери и одного отца. А эти – прям близнецы-братья. Солнце светило на стену, ту, что со входом. Но заходить внутрь мне не хотелось. Может, потом. Как-нибудь. Когда «пробки» там не будет. |