Онлайн книга «Убить Ланселота»
|
– Ничего, пусть бегает. Дурная голова – ногам забота. Меж лопаток побежала струйка пота. «Шам шени туртулак, они бели огайда», – наугад попробовал Хоакин. Шаги зазвучали тише и мягче. Под ногами полилась ковровая дорожка. – Может, дадим ему еще круг? – предложил ректор – Все-таки старается. – Гнать в три шеи из академии, – отозвался чей-то брюзгливый баритон. – Из-за таких, как он, нам дотации режут. Охламон. Дорожка под ногами кончилась. Хоакин осознал простую вещь: сейчас он пойдет на девятый круг. Будет ходить кругами, как годы и годы до того. Понуро, уныло, подчиняясь указаниям людей, которых не уважает и терпеть не может. В то время как свобода – вот она. Рядом, за воротами. Стоит лишь наплевать на условности. – Э, э! Что это он?! Куда?! – Истессо, оставьте свои фокусы!… Что за выходка?! Гаревая дорожка уходила направо. Хоакин сворачивать не стал. Он все бежал и бежал вперед: через трибуны Градского Колизея, мимо скамеек, плакатов, мимо онемевших от удивления однокурсников. Град Града уходил в прошлое. Таяли в тумане семь потерянных лет, наполненных зубрежкой, страхом перед преподавателями, бесшабашными пирушками, дуэлями… «Уйду в разбойники, – думал Хоакин. – Как я раньше не догадался? Буду восстанавливать справедливость. Отнимать у богатых, раздавать бедным». Вечером того же дня он оказался в Деревуде, в обители вольных стрелков. И это тоже было своего рода чудо. Достаточно глянуть на карту: где Град Града, а где Деревуд? То-то же. Лес смыкал над головой студента зеленые кроны. Семь лет кабинетной жизни не прошли даром: от лесных запахов у Истессо закружилась голова. Древесные корни – не кубические, не корни уравнений – лезли под ноги. Птицы весело щебетали всякую ерунду. Они знать ничего не знали об изочарах и магопотенциалах. – Ля, маэстро Кроха, – пропела над головой студента дубовая ветвь. – Человек. – Че?… – Путник, друг мой. Могу прозакладывать смычок, онне граф и не аббат. Хе-хе! Прослушаем его тремоло, маэстро Кроха? – Че?… Хоакин завертел головой. Звуки доносились откуда-то сверху. – Кто вы?! – крикнул он, задрав голову. – Что вы там делаете? – Мы вольные стрелки, парень. Кошелек или жизнь! Ветви зашуршали, и на тропу скакнул человек. В зеленом камзоле, тонконогий, круглоголовый – он напоминал богомола. Из-за спины разбойника виднелся гриф китарка. На носу поблескивали очочки. – Деньги отдавай и не фа-ля-соль. Понял? В руках очкарика блеснула шпага. Сразу видно – часто держать оружие ему не приходилось. – Ты разбойник, что ли?… Так бы и сказал. – Разбойник… Я вольный стрелок. Алан Квота Квинта-Ля, к вашим услугам, – расшаркался стрелок. – Трувер и миннезингер лесной братии. – А я Хоакин Истессо. Только денег у меня нет. – Че? Че он грит? Кусты зашевелились. Из них выбрался великан в кожаной безрукавке – чернявый, с глумливой сатирьей рожей. В нечесаной бороде его застряли березовые листочки. – Денег нет, говорит, – сообщил Алан. – Совсем. – Это зря. – Громила почесал бороду. – Это мы проверим. И все равно ограбим и убьем. Только уже без удовольствия. Хоакин вздохнул: – Убивайте. Но денег у меня все равно нет. Он снял с плеча сумку и бросил очкарику. Тот пошарил внутри и согласился: – Не врешь. С деньгами у тебя полная кабалетта. Жрать небось хочешь? – Ага. – Тогда идем. Эй, маэстро Кроха! Хоакин наш гость, так что личико повежливее сделай. Покажи, что здесь и как. А я пойду распоряжусь что-нибудь рубато. Квота Квинта-Ля умчался. Громила проворчал нечто неопределенное и нырнул в кусты. Вернулся он в шикарном берете малинового бархата. – Добро пожаловать в Деревуд, усталый путник. Рад, что ты не стал отбирать у Алана шпагу и бить его коленом в живот, как собирался. Собирался, собирался, по глазам вижу. Видишь тот куст? – Грязный палец вытянулся к зарослям ежевики. – Там Соль Брава. Шести дублонам с полутораста шагов в глаз попадает. Хоакин уважительно затаил дыхание. – Теперь посмотри налево. Студент послушно повернул голову. – Рут Доднапью. О ее меткости шепотом говорят. Вслух боятся, понял? Горда, обидчива, злопамятна – истинная дочь леса. – Э-э… Застрелит? – Хуже. Глаза выцарапает. А вон там… – Вообще-то я иду в Агриппию, – сообщил Хоакин. – У меня там родственники. – Мы их оповестим. Назначим выкуп. Очень большой. – Да вы и очень маленький вряд ли получите. – Ничего, ничего, не спорь. Так полагается. Некоторое время они шли в молчании. Потом верзила достал из кармана красную шелковую косынку. – На, повяжи на шею. Через две сосны Самуэллир сидит. – А он что? – Близорукость минус двенадцать. На слух стреляет. – И? Кроха вздохнул: – Это косынка его жены. Самуэллир ее боится до дрожи в пальцах. Жены, я имею в виду, жены, не косынки. Может, и пронесет тебя, бедолагу. Хоакин вновь заозирался. На душе стало светло и радостно. В лесу щебетали птицы, прыгали по ветвям белки – отчего бы здесь не водиться разбойникам? Экскурсия продолжалась до самого разбойничьего лагеря. Когда меж деревьев завиднелись отблески костра, Кроха погрустнел. – Ну вот и все. Пришли. Сейчас представим тебя капитану. Корин! Эй, Ко-орин! – закричал он. Из сумрака вылепилась тщедушная фигурка в плаще-невидимке и огромных болотных сапогах. Щека разбойника была перевязана платком. – Корин, у нас сюрприз. – Сюрприз? Где? Который? – Разбойник говорил отрывисто, словно лисица, лающая на ежа. – Барон? Виконт? Он придвинулся к Хоакину нос к носу. В лице его мелькнуло благоговейное выражение: – Неужто епископ?! – Нет, Корин. Это всего лишь студент. В Агриппию к родителям идет. Глаза Корина подозрительно блеснули: – Студент? Не шпион? – Не беспокойся. Лучше проверь, не осталось ли сухарей. Гостя надо кормить, поить, ну и прочее, что полагается. Капитан проворчал что-то и растворился во тьме. Послышались булькающие звуки, словно кто-то полоскал горло. Бородач уважительно посмотрел вслед: – Таков он, наш Корин. Зверь! Слова лишнего не скажет, все как молния: фырь! фырь! А уж в бою страшен!… |