Книга Спящий дракон, страница 56 – Джоэл Розенберг

Ахира потряс головой: его мозги явно нуждались в чистке. Но разве не именно это я пытался проделать минуту назад? А почему ты думаешь, что другим было легче с одним твоим знакомым?

— Дория, — проговорил он, — я от тебя не отстану. Пока ты не выполнишь мою просьбу. — Стараясь не коснуться ее, он взял меч за клинок и просунул рукоять меж ладоней Дории. — Возьми его. И зачаруй, чтоб сиял.

Ее губы нервно, беззвучно задвигались.

— Давай.

Сперва голос ее был лишь шепотом, отдаленным шорохом, эхом дыхания. Потом он стал громче, ближе, окреп, обратился потоком звуков, что срывались с губ Дории и исчезали, едва коснувшись чужих ушей.

И меч засиял. Слабо, неярким свечением предрассветного неба. Потом — ярче. Стал голубым, как яйцо малиновки.

Меч продолжал наливаться светом, пока, сияя, словно полотнище голубого пламени, не озарил лица Дории. Тогда она выпустила его из рук. Ахира потянулся к мечу, но в паре сантиметров от рукояти придержал пальцы. Жара он не почувствовал, хотя клинок просто-таки исходил яростным синим огнем. Гном вытянул палец и коснулся металла.

И не обжегся. Металл был холодным.

Ахира улыбнулся.

— Очень красиво. Мне стоило бы пойти с Ари, посмотреть, как сиял меч, что он зачаровал для того кузнеца в Пандатавэе. — Гном поднял меч и протянул его Карлу.

В сиянии клинка стало видно, что Аристобулус улыбается.

— Ты будешь поражен. Попытайся я сделать клинок таким ярким, он сиял бы всего пару часов.

— Дория, — ласково проговорил гном, — сколько он будет светиться? Это очень красиво. — Он знал ответ, но хотел услышать от нее.

Голова ее дернулась, дрожащие пальцы сплелись.

— Вечно.

Рука Карла легла ему на плечо.

— Пора двигаться.

— Да, — прошептала Дория. — Домой.

Подняв меч повыше, чтобы всем было светло, Карл шагал за Ахирой. Плечи его горели от напряжения. Путь больше всего походил на странствия по внутренностям гигантского каменного червя: ход изгибался и извивался, уводил все ниже и ниже, но не терял округлой формы и нигде не разветвлялся.

Руки Карла болели, но он не мог опустить обе одновременно, если только на остановке. Последний раз они останавливались довольно давно. Но — насколько давно? Кто мог сказать точно?

Просто чтобы хоть что-то сделать, он чиркнул острием по потолку.

— Прекрати, — тотчас одернул его Ахира.

— Почему? Я просто…

— Прекрати. — Чем ниже они спускались, тем несноснее становился гном.

— Ахира?

Гном не оглянулся.

— Что еще?

— Скоро ли…

— Что? Дверь? Не знаю.

— Не Дверь, — подал голос Аристобулус. — Стоянка. Чтобы отдохнуть. — Говорил он отрывисто: магу было нехорошо.

Сзади донесся баритон Уолтера:

— У меня другой вопрос: скоро ли кончится вода? И что мы станем делать потом?

— Успокойся, — проговорил гном, но сам он спокоен не был. — Я уже думал об этом. — Он умолк, обходя груду мелких камней; в потолке в этом месте зияла дыра. — Мы идем вперед, пока не отыщем Дверь — либо пока не выпьем половину воды.

Карл, расцарапав в нескольких местах кожу, протиснулся между стеной и камнями и остановился на той стороне. Дождавшись, протянул руку Аристобулусу.

Маг благодарно кивнул.

Следующей шла Энди-Энди; чуть поколебавшись, она приняла его помощь.

— Спасибо.

Слова прозвучали неискренне. Какая официальность…

— Всегда к услугам госпожи.

Она отвернулась, но Карл успел заметить легкую улыбку.

Карл пожал плечами и отодвинулся, пропуская Дорию. Почему, думал он, Энди-Энди ведет себя так, что все обращается в пустую трату времени и сил? Ну, или почти все. Беда с этими женщинами: слишком они нежные.

Уолтер легко, будто танцуя, миновал тесную щель.

— Лампочка, хочешь на время выключиться?

Карл с благодарностью передал вору меч, взял его ятаган, сунул за пояс, опустил руку и принялся с наслаждением растирать плечи. Отличная пытка — заставить кого-нибудь все время держать руки поднятыми. Может, ею когда-то и пользовались.

В Колизее Пандатавэя? Нет. Слишком мягко. Люди, приковавшие Эллегона посреди выгребной ямы, смогут придумать что-нибудь похуже для того, кто их разозлит.

Но мы идем домой. Все, что нам нужно — это обойти дракона. Обойти. На цыпочках. Дракона.

— Карл! — На фоне света от меча Энди-Энди казалась просто плоским силуэтом. — Ты что — так и будешь стоять столбом? Или все-таки пойдешь с нами дальше?

Он не стал отвечать саркастической усмешкой; скорее всего она ее просто бы не заметила. Продолжая растирать плечи, он двинулся за всеми.

Когда мы окажемся на той стороне, Андрей Андропулос, нам с тобой придется серьезно поговорить обо всем этом — и так, чтоб никто не мешал. А потом один твой знакомый намерен убедиться, что сумеет уложить Уолтера Словотского пьяным под стол.

Первым должен был увидеть скелет, разумеется, Ахира — во-первых, потому, что шел впереди, во-вторых из-за того, что видел в темноте.

Но он подошел так близко, что едва не споткнулся об него: гнома отвлек едва ощутимый странный запах. Далекий, но даже и так отличный от прохладного, влажного запаха бесконечного коридора.

Возможно, у меня просто разыгралось воображение. Он тряхнул головой и еще раз принюхался. Ничего. Гном пожал плечами и пошел дальше.

И застыл на полушаге: там, куда он собирался поставить ногу, лежал потемневший череп. Какой-то миг Ахира, как журавль, балансировал на одной ноге.

— Посвети-ка.

Он восстановил равновесие, поманил Хакима и отошел, чтобы не загораживать череп.

Мертвая голова лежала на боку посреди прохода, слепо пялясь пустыми глазницами, издевательски скаля зубы, а позади обугленной чередой растянулись кости.

— Что за…

— Ш-ш-ш, — прошипел Ахира. — Замолчали — все. И стойте, где стоите.

Он опустился на колени на каменный пол возле черепа, Хаким поднес поближе сияющий меч — вора даже просить не пришлось.

Череп лежал здесь очень давно: пыль покрывала его таким толстым слоем, что палец Ахиры утонул в ней на целую фалангу. Ну разумеется — ему не меньше пары веков.

Ахира отер палец о грудь.

За черепом лежала обугленная грудная клетка; вытянутые по бокам кости рук, таз и ножные кости расположены были таким образом, будто жертва, до того как плоть исчезла, куда-то ползла.

Слева от грудной клетки, внутренней стороной к полу, лежал круглый щит. На внешней стороне не было ничего — одна чернота.