Книга Пожизненный срок, страница 36 – Лиза Марклунд

Мгновение она стояла, глядя на ряды запертых гнезд с оружием.

«Каждый раз, когда я кладу на место пистолет, мне кажется, что я кладу его рядом с оружием Давида».

Нина направилась к выходу с таким чувством, словно сейчас выйдет из тюрьмы. В этот момент зазвонил ее мобильный телефон.

— Нина? Это Хольгер.

Папа Юлии.

Нина резко остановилась.

— Вы нашли его?

— Нет, но мне надо с тобой поговорить. Нина, ты можешь приехать?

В трубке слышался шум сильного дождя. Должно быть, Хольгер говорит с улицы.

— Конечно, могу, — сказала она, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. — У меня будет несколько выходных, поэтому я приеду завтра первым же поездом…

— Я хочу, чтобы ты приехала немедленно, Нина. Мы тут кое-что нашли.

Нина ухватилась рукой за кирпичную стену.

— Что? — переспросила она. — Что вы нашли?

В трубке послышались какие-то чужие голоса, но Нина не смогла разобрать слов.

— Хольгер? — сказала она. — Где ты? Кто там с тобой? Что вы нашли?

Отец Юлии ответил:

— Нас здесь четверо. Мы стоим на болоте в Согчеррете. Знаешь, где это?

— Нет, — ответила Нина.

— Это в трехстах метрах к юго-востоку от Бьёркбакена. Надо доехать до Нюторпа, а потом свернуть налево. Дорога ведет прямо сюда. Мы будем ждать тебя здесь.

— Хольгер, — сказала Нина, — ты можешь сказать, что вы там нашли?

Какое-то время в трубке слышался лишь свистящий шум дождя. Голос Хольгера стал сиплым, когда он снова заговорил.

— Мы поговорим об этом, когда ты приедешь, — сказал он. — Не хотим поднимать шум. Вдруг мы ошиблись. Лучше будет, если решение примешь ты.

— Но вы нашли не мальчика? — спросила она.

— Нет.

— Значит, надо звонить в полицию, — сказала Нина.

— Что я и делаю, разве не так? — спросил Хольгер. — Мы никуда отсюда не уйдем. Езжай аккуратно.

Он отключился.

Нина осталась стоять, чувствуя, как колотится сердце.

«Надо ехать в Сёдерманланд, ехать немедленно! Возьму 19–30, она ближе всех».

Она бросилась в гараж, вспоминая, где лежат ключи от машины.

Потом резко остановилась.

«Я сошла с ума. Собираюсь украсть служебную машину».

Застыв на месте, Нина стояла в коридоре, лихорадочно раздумывая, где взять машину.

Повернувшись, она побежала назад, в комнату дежурного офицера.

— Пелле, — едва отдышавшись, сказала она, — у тебя есть машина?

Шеф удивленно воззрился на Нину:

— Что?

— Это твой синий мерс стоит в гараже? Можно мне его взять? Я вернусь до конца твоей смены.

Пелле несколько секунд внимательно смотрел на Нину.

— Мне кажется, не стоит спрашивать, зачем она тебе нужна, — сказал он, доставая ключи из кармана.

Нина тяжело сглотнула.

— Потом я все тебе расскажу, — пообещала она. — Во всяком случае, надеюсь, что расскажу.

Он встал и обошел стол, держа ключи в руке.

— Стоит дать тебе машину за возможность увидеть тебя в джинсах и с мокрыми волосами.

Он уронил ключи в ее подставленную ладонь.

— Моя смена заканчивается в двадцать два часа. Если не успеешь, оплатишь мне такси до дома.

Нина схватила ключи, повернулась на каблуках и кинулась в гараж.

Анника миновала Норртелье и ехала по Е-18 к Спилерсбода, когда начался дождь. У нее не хватило духу еще раз просить Берит побыть с детьми, поэтому Калле и Эллен сидели сейчас на заднем сиденье, погруженные в свои компьютерные игры. Время от времени Анника задабривала их, давая каждому пакетик с конфетами. Она и сама не знала, разумно ли брать их с собой в приют для молодых наркоманов, но в то же время не хотела поддаваться предубеждению.

Приют «Вортуна» располагался где-то на окраине города. Она включила дворники на полную мощность и принялась напряженно вглядываться в ветровое стекло, чтобы не пропустить нужный поворот. Доехав до более застроенного места, она свернула направо к Клеменсбоде и, миновав Гравресен, свернула в направлении Мосхольмена.

Сейчас Анника всерьез жалела, что вообще поехала на эту встречу. Ночь она провела ужасно. Ей все время снились кошмары, и она дважды просыпалась в слезах. Утром была совершенно истощена и обессилена. Всю ночь вокруг нее горели дома, кричали дети, что-то орал Томас, а она чувствовала себя крайне одинокой и всеми покинутой.

Она понимала умом, что сейчас ей надо лежать на диване в гостиной Берит и вместе с детьми смотреть по телевизору утреннюю программу.

Вместо этого она за каким-то дьяволом тащится по дождю к раскаявшемуся наркодилеру, который будет петь осанну Давиду Линдхольму.

«Не следовало этого делать. Надо разворачиваться и ехать домой».

Она уже ухватилась за руль, чтобы развернуть машину, когда вдруг поняла, что упирается носом в приют «Вортуна».

— Зачем мы сюда приехали? — поинтересовался Калле, когда она поставила машину между старым «вольво» и развесистой березой.

Анника тяжело вздохнула.

— Простите, что я вас сюда притащила, — сказала она. — Я постараюсь побыстрее покончить с этим делом.

Она читала об этом приюте в Интернете. Это бывший молодежный лагерь, который был куплен Свободной церковью и превращен в приют для молодых наркоманов. На склоне, спускающемся к морю, расположились несколько построек. Слева стоял большой дом, и Анника решила, что это главный корпус. Впереди виднелись крошечные домики с крылечками. Видимо, здесь жили клиенты — или их называют пациентами?

— Я хочу домой, — сказала Эллен.

— Знаешь, прямо сейчас мы уже не можем уехать, — сурово и, пожалуй, слишком громко ответила Анника. — Я обещала одному человеку, что приеду и поговорю с ним. А теперь выходим!

Она выскочила из машины, прикрывая голову старым номером «Квельспрессен», открыла заднюю дверцу, выволокла из машины детей и, схватив их за руки, со всех ног бросилась к главному корпусу.

Добежав до крыльца, все трое промокли до нитки. Дверь разбухла от сырости, и им пришлось втроем на нее налечь, чтобы открыть. Когда дверь, наконец, распахнулась, они ввалились в старый кафетерий. Анника помогла упавшим детям встать. Они потопали ногами, отчего на полу образовалась изрядная лужа.

— Как же мы промокли, — сказала Эллен. Капли с челки стекали ей в глаза.

В большой комнате сидели семь человек. Калле прижался к матери и ухватился за рукав ее куртки.