Онлайн книга «Расписной»
|
– Да, пожалуйста, конечно, а что, собственно, случилось? – Симпатичная женщина лет тридцати пяти испуганно попятилась, впуская архангелов в небольшую, уютно обставленную квартирку. – Ничего, Антонина Федоровна, ровно ничего, просто нам нужна ваша помощь. Меня зовут Николай Петрович. – А я Сергей Игоревич. У вас очень уютно. – Извините, что беспокоим вас дома, в выходной день, но мы подумали, что так вам будет удобней, – улыбнулся Николай Петрович. – Вы ведь работаете в хореографическом обществе, там женский коллектив, начнутся ненужные пересуды, – доброжелательно пояснил Сергей Игоревич. – А двенадцать лет назад вы танцевали в кордебалете Большого театра, – еще шире улыбнулся Николай Петрович. – Говорят, у вас хорошо получалось. – Всего два месяца, – виноватым тоном пояснила хозяйка, накрепко сцепив кисти рук. – Там были такие интриги… Меня отчислили, сказали, что нет данных. Хотя способности у меня были лучше, чем у многих. – Да, в мире много несправедливости, – сочувственно кивнул Сергей Игоревич. – Зато за эти два месяца вы познакомились с одним человеком, – Николай Петрович продолжал улыбаться. – С Майклом Сокольски, сотрудником американского посольства, – скорбно уточнил Сергей Игоревич. Антонина Федоровна икнула. Черты лица расплылись, симпатичность мгновенно пропала. – Который как раз нас и интересует, – закончил Николай Петрович. Теперь он больше не улыбался. – Но почему сейчас? Ведь прошло столько лет… И потом, это были чисто личные отношения, только личные… Антонина Федоровна икала не переставая. Сергей Игоревич принес ей воды. – Успокойтесь. Вас мы ни в чем не обвиняем. Но государственные интересы требуют, чтобы вы подробно рассказали о ваших взаимоотношениях с Сокольски. Все, включая самые интимные подробности. Какие подарки он вам дарил, в какие рестораны водил, как вел себя в постели. Откуда у него деньги, сколько он тратил на вас и вообще… Хорошо, если у вас остались какие-то фотографии, даже самые неприличные… – Что вы знаете о других его любовницах, о фактах совращения несовершеннолетних, – добавил Николай Петрович. – А также о карточных играх, об ипподроме, обо всех его контактах, привычках, наклонностях. – Вначале вы все расскажете, а потом мы это подробно запишем, – предупредил Сергей Игоревич. На самом деле запись уже шла: он включил миниатюрный диктофон перед тем, как позвонить в дверь. – Очень важна точность, – сказал Николай Петрович. – Речь идет о деле государственной важности. – И откровенность, – добавил Сергей Игоревич. – Это уже в ваших собственных интересах. Антонина Федоровна взяла себя в руки и даже перестала икать. – Хорошо. Я понимаю. И я расскажу все… * * * Он бежал со всех ног, сердце гулко колотилось в груди. Впереди должен быть септик – огромный бетонный бассейн с зэковским говном. Но спасения он не сулил. Туннель становился все уже и ниже и, наконец, закончился стенкой. Он обреченно прижался к ней спиной. Топот преследователей приближался, скоро показались огромные уродливые тени, они надвигались. В руке невесть откуда появился факел, он вытянул его перед собой, и пляшущий желтый свет выхватил из мрака искаженное лицо Меченого. Из-за его спины тянул костяные пальцы Калик. – Вы же умерли, вас уже нет! – истошно закричал он. – Есть, есть, есть! – хохотали мертвецы, а за их спинами корчили рожи и гримасничали Пинтос, Краевой и Хорек. В такой тесноте невозможно защищаться голыми руками, нужен пистолет или, на крайняк, нож… Но оружия, как назло, нет. – Попался, ментяра, щас мы тебя на косточки разберем! Страшные хари приблизились вплотную, ледяная костлявая рука схватила за горло, перекрывая воздух. – А-а-а! Земля под ним осыпалась, Вольф, дернувшись, провалился в яму и тут же проснулся, догнав свой собственный крик. – А-а-а! – Ты что?! – Александра Сергеевна испуганно вскочила на ноги. Спальной одежды она не признавала, и белое тело отчетливо выделялось на фоне красного ковра. Большие груди тяжело отвисали, но сохраняли форму. У нее была отличная фигура, лучше, чем у Лауры. – Что случилось? Сейчас шесть утра! – Дурной сон. Мертвецы приснились… – Ты так дернулся, мне показалось – кровать перевернулась, – Александра Сергеевна зевнула. – Когда снятся кошмары, лучше показаться психиатру. У меня есть хорошие. Уже несколько дней Вольф жил, как в санатории. Много спал, днем гулял в парке, по пять-шесть раз занимался сексом с Александрой Сергеевной. Она была охочей до этого дела и оказалась большой мастерицей, дочь ей и в подметки не годилась. Правда, готовить теща не умела, зато где-то добывала продукты, а Вольф сам жарил отбивные и варил сосиски. – Уходишь куда-нибудь сегодня? – Александра Сергеевна наклонилась над Вольфом, явно собираясь сесть на него верхом. – Да, в поликлинику. Попробую свести свою роспись. Давай поспим еще пару часиков. Он быстро перевернулся на живот: силы иссякли – такого темпа не выдерживал даже его крепкий, изголодавшийся по женщинам организм. Александра Сергеевна недовольно плюхнулась рядом. – Вначале орет, дергается, а когда разбудит, предлагает еще поспать… И что там с тобой делали? Она принялась водить пальцем по телу, повторяя узоры татуировок. – Забавные картинки… У кота смышленый вид и глаза, как у живого… А черт злой. И пират кровожадный… Без них ты станешь совсем другим. Острый ноготок царапал кожу, но фигурки не выражали недовольства. – Не другим, а прежним. Кстати, я бы проконсультировался с твоим психиатром. – Нет проблем, красавчик, я договорюсь… А на твоем основном инструменте нет никаких узоров? Ну-ка, давай посмотрим… Рука целенаправленно скользнула вниз. – Отстань, Саша, – пробурчал Владимир, закрывая глаза. – А то попрошу политического убежища. В Италии. – Это ты намекаешь, что я Маркони заездила и он сбежал? Да? Ошибаешься, он сам кого хочешь заездит… Не мужик, а конь! Конь, конь, конь! В такт слову «конь» она принялась трясти его за плечи, укусила за шею, жарко подышала в ухо. Стало ясно, что отлежаться не удастся. Но и необходимой для требуемой схватки энергии в теле не было. Тогда Вольф представил, что навалившаяся на него мягкой грудью женщина не Александра Сергеевна Маркони, а Софья Васильевна Чучканова. Это ее соски трутся о его лопатки, ее пальцы вцепились в плечи, ее язычок щекочет ушную раковину, ее лоно ждет горячего проникающего вторжения… И чудо произошло: организм воспрял! – Ах, так! – прорычал он, открывая глаза. – Тогда держись! |