Онлайн книга «Расписной»
|
Она снова зажмурилась. Приподнявшись на руках, Волк жадно рассматривал бледное мраморное лицо, прекрасное, как у античной статуи. Только губы выделялись кроваво-алым пятном. Он опустил голову и сильно поцеловал, так что их зубы соприкоснулись. Волк ощутил привкус крови. – А ты не боялась? – Боялась… От этого было еще острей… Давай, давай, ой, ой, о-о-й! Острые зубки вцепились Волку в ухо, острые ногти разодрали спину. Но он ничего не чувствовал, все ощущения сосредоточились сейчас в одном месте, где набухал огненный шар ограниченного пока наслаждения. – Видишь, какая ты сука! – Да, да, я сука, сука! Давай, делай меня! Софья обхватила его ногами и сильно сжала, будто хотела раздавить. Сильные движения таза подбрасывали Волка, словно он во весь опор скакал на лошади. – Скажи, что мне делать! – …меня… – Громче! – …меня! Ограничения лопнули, и шар прорвался. Волк зарычал. Софья тоже кричала, будто вышедший в первый рейд салага неправильно пырнул ее ножом. – Тише, тише, – Волк зажал ей рот и тут же был укушен в ребро ладони. – Тише, я сказал! – Он снова хлестнул ее по лицу, коротко стриженная голова вновь мотнулась по подушке, но теперь в другую сторону. – Ну что ты делаешь! – возмутилась Софья. – Меня еще никто не бил… – Врешь! – Откуда ты знаешь? – Знаю. Ты просто выпрашиваешь трендюлю. И наверняка получала ее. Софья засмеялась. Глаза у нее порочно блестели. – И ты мне поверил? –Что? – Неужели ты поверил в то, что я болтала? Это все чушь, выдумки. Элемент секса. Острая приправа. Ты хотел получить ее – и ты ее получил! Отпусти, я пойду мыться! А вообще это здорово: ты такой бешеный, весь татуированный, как уголовник, грубый циничный секс… Мне понравилось. И не было больно, как с Шаровым, ты гораздо нежнее… Некоторые пары имитируют изнасилования, связывают друг друга… Раньше я этого не понимала, а теперь думаю, это интересно… – Какой Шаров, если ты все придумала?! – Про него нет. А все остальное – действительно придумала! Софья вскочила и босиком направилась в ванную. – А какие это «некоторые пары»? – спросил Вольф в голую спину. – Где ты их видела? Софья на миг обернулась. – На видике. У нас есть несколько конфискованных кассет. Там и с бананами и по-всякому… В ванной зашумел душ. Но Волк еще видел изящное нагое тело, крутой изгиб бедер, мощный белый зад, стройные икры и маленькие ступни… В груди у него горел жгучий напалм любви. Он причинял боль и давал счастье. Если бы из-за Софьи пришлось избить министра обороны маршала Вахрушина или председателя КГБ генерал-полковника Рябинченко, Волк бы сделал это не задумываясь. * * * – Факты подтвердились. Он сам признает, что ударил генерала Чучканова, но утверждает, что тот начал первым. Думаю, это не имеет значения… Председатель сидел за огромным столом и медленно листал тонкую папку материалов служебного расследования, вшитых в красную коленкоровую обложку. Сегодня он был в штатском: темно-синий костюм в чуть заметную полоску, почти белая, едва отливающая голубоватым оттенком сорочка, то ли черный, то ли глубоко-синий галстук. Если бы не дорогая, тщательно подобранная одежда, не огромный кабинет и стол, не почтительная поза стоящего навытяжку генерала Вострецова, генерал-полковник Рябинченко не производил бы впечатления одного из самых могущественных людей страны. Маленький человечек со сморщенным, словно от лимона, лицом. – Почему вы так думаете? – не поднимая головы, спросил он. Вострецов на миг осекся. – Ну как же… Кремлевский дворец, самое главное место нашей родины, святая святых, можно сказать… И вдруг – гусарщина какая-то: шампанское из обуви, драка… Лейтенант избивает генерала… По-моему, этого достаточно… – М… да… Пожалуй… Хотя… Как посмотреть… Лейтенант – наш герой, участник ряда специальных операций, связанных с риском для жизни и имеющих исключительное политическое значение, – Рябинченко говорил очень тихо, продолжая листать красное досье. Вострецов с трудом разбирал слова, больше по тону понимая смысл произносимого. – Он личный знакомый товарища Грибачева. Сергей Михайлович очень высокого мнения об этом бойце, ставит его в пример всем. В том числе и мне с Бахрушиным. Значит, мы должны им гордиться и поддерживать его в трудную минуту… Вострецов молчал. Вольфу всегда везло. Справка в личном деле о знакомстве с Грибачевым была для него палочкой-выручалочкой в любых ситуациях. Неужели и сейчас поможет? –Но… – Вы знаете, что портреты лейтенанта Волкова висят во всех казармах Советского Союза, от Кушки до Сахалина? – Нет, этого я не знал, – потупился Вострецов. – Это меняет дело… Рябинченко закрыл досье, задумчиво барабаня пальцами по красной обложке. – Может, меняет, а может, и нет… Ведь герой обязан вести себя соответственно тому доверию, которое ему оказали! – Так точно, – приободрился начальник контрразведки. – И если он не оправдал доверия, то виноват не только он. Где командиры? Где воспитательная работа? Кто-то должен ответить за то, что герой превратился в обыкновенного хулигана? Вострецов снова опустил глаза. Председатель, напротив, рассматривал его в упор. – Вы готовы понести ответственность за промахи и недостатки в политико-воспитательной работе с подчиненными? – Но… Непосредственную работу с Волковым осуществлял подполковник Петрунов… Рябинченко сморщился еще сильнее, и начальник контрразведки понял, что допустил ошибку. – Конечно, я не снимаю с себя вины, так как отвечаю за все происходящее в Управлении… – Вот и хорошо. Если наказывать лейтенанта, значит, надо наказывать и вас. Вострецов скорбно кивнул. Дело поворачивалось таким образом, что он бы не удивился, если бы наказали не Волкова, а его самого. – Но если генерал Чучканов ударил его первым, то за что наказывать Волкова? Он совершенно правильно говорит, что привык отвечать ударом на удар, мы сами его этому научили! Тогда в чем же он виноват? Вострецов молчал. Председатель сам колебался, затрудняясь в выборе решения. Как бы не ошибиться с советом… – Но нельзя забывать про партийную принципиальность, – продолжил Рябинченко. – Строгая оценка действий каждого коммуниста является нашим святым долгом. Без оглядки на лица и прочие заслуги… – Волков беспартийный, товарищ генерал-полковник, – вставил вконец сбитый с толку Вострецов. – Как так?! – Рябинченко вскинул брови. – Как он мог беспартийным попасть к нам на службу?! |