Онлайн книга «Расписной»
|
– Перестань! – Софья гортанно рассмеялась. – Ты такой придумщик… А расскажи-ка, что это у тебя на пальцах? Ты ведь обещал! – Обещал? Когда? – Ну там, в Кремле. Кстати, зачем ты так ударил Николая Павловича? Ты прямо зверь! В ее голосе не было осуждения, скорей восхищение. Вольф встал. – Можно, я приму душ? Когда он встал под упругие теплые струи и стал намыливаться, молчавшие до сих пор картинки загалдели. «Чего это он во всей сбруе на бабу полез, – недовольно протянул черт. – Так я об нее и не потерся…» «Тебе одно на уме!» – обиделась русалка. «Ща потремся, обкончаемся», – размечталась женщина на кресте, и даже голос у нее был не такой грубый, как обычно. «Аж пять раз! – саркастически сказал пират. – Баба нас как увидит, так и опять бечь кинется!» «Не болтай под руку, – предостерег его кот. – Может, обойдется». Вольф подумал, что ситуация повторяется. Точно так же он мылся в квартире Лауры, а потом разразился скандал. Но на Софью татуированное тело Вольфа оказало прямо противоположное воздействие. – Ух, ты! Что это? – Зеленые зрачки расширились, пальчик с острым ноготком обвел глаза под ключицами, поцарапал черта, потом русалку… Точно так царапала его кожу Александра Сергеевна. Ее тоже возбуждали татуировки. – Это татуировки. – Иголкой кололи? Наверное, больно? А зачем? – Для дела. Я ведь все это время сидел в тюрьме. Софья рассмеялась: – В тюрьме? И за это тебя пригласили в Кремль и наградили орденом! – Именно так. – Интересно… – Не очень. Там нет кислорода и такая влажность, что трудно зажечь спичку. Зэки стоят в очередь к двери, чтобы лечь на пол и сквозь щель подышать воздухом из коридора. А ночью могут удавить или вогнать гвоздь в ухо. – Ужасно… Это все ужасно… Бедный Волчик… Все больнее царапая кожу, наманикюренный ноготь принялся обводить распятую на кресте женщину, потом рука скользнула ниже. – У меня никогда не было татуированного мужчины. Это так заводит… Ты похож на зверя… Да-да, не спорь… Проснулись они около полудня. – Что-то у меня язык болит. Порезала, что ли… Но чем? Посмотри! Софья высунула розовый язычок, он действительно был поцарапан. «Ну, ты и мудила! – выругал кот пирата. – Баба так старалась, нас всех облизывала, а ты не мог финку убрать!» – Я ему эту финку… – в сердцах сказал Вольф. – Что?! – удивилась Софья. – Сейчас я тебя полечу! – Вольф приблизился к ее лицу. – Времени нет. Надо бежать домой. – А что ты скажешь мужу? Она округлила глаза. – Правду, конечно. Что ты увез меня на другой конец Москвы, я убежала, кругом ночь, пришлось ночевать у подруги. – Что ж, очень правдоподобно! Вольф приник к сочному яркому рту. Софья пыталась освободиться, но больше для вида. Потом он смотрел, как она одевается. Привычно втиснулась в трусики, аккуратно натянула колготки, разгладила каждую складочку, удовлетворенно осмотрела обтянутые блестящим нейлоном ноги и сунула их в сапоги, вжикнула «молниями». Одетая снизу и голая от пояса, она прошлась по комнате, улыбнулась застывшему, как статуя, Вольфу. – Вам, мужчинам, тяжело приходится! Тебя вот искололи всего, а Шарову пол-ягодицы каким-то взрывом оторвало. Во-о-от такой шрамище, как звезда! Она соединила большой палец с указательным и сквозь получившееся колечко, как сквозь монокль, посмотрела на татуированную статую. Красные ногти отливали перламутром. – Откуда ты знаешь?! – Волк подскочил к полуголой женщине и в последнюю секунду сдержался, чтобы не закатить ей пощечину. – Откуда, отвечай! Софья выпятила губку. – Да что тут странного… В пустыне мужики часто ходили в одних плавках. Да и без плавок тоже… Вольф два года прослужил в пустыне, но не видел мужиков, расхаживающих в голом виде по военному городку. И шрам на заднице Шарова не видел, хотя не раз бывал с ним в боевых командировках. Но порыв злости прошел, осталась только ревность. Бить Софью уже не хотелось. Хотелось убедиться во вздорности своих подозрений. Он погладил белую грудь, взялся за крупные розовые соски. – Скажи честно, где ты рассматривала жопу Шарова? – Нигде. Если честно, мне Надя рассказывала… Софья подалась навстречу, сильнее прижимаясь к его ладоням. – Какая Надя? – Библиотекарша. Помнишь, у нас в школе, в пустыне? Она возбуждалась, и голос становился напряженным. – А она откуда знает? – Ну, знает, наверное… – Софья облизнула пересохшие губы. – Откуда?! – Вот ты ее и спроси… А я тут ни при чем… Софья прикрыла глаза. Веки у нее трепетали, соски затвердели. Он продолжал ласкать нежную грудь и покручивал розовые кнопки то вправо, то влево, словно ручки настройки рации в поисках какой-то очень важной волны. – Я тебя спрашиваю! Не строй из себя гимназистку! Помнишь тропу разведчика? Тогда, ночью, когда мы только вернулись из командировки? Помнишь, как мы с Сержем тебя с двух сторон обработали? Зеленые глаза недоуменно распахнулись. – Ты что, Володя? Какая тропа разведчика? Когда рота вернулась, меня вообще не было в пустыне, я уезжала к маме! – А домик на детской площадке? Избушка на курьих ножках? Помнишь, что ты там с Сержем делала? – Не говори ерунды… Глаза снова закрылись, Софья облизала губы: – Какая избушка, какой Серж… Я тебя хочу… Женское начало в Софье брало верх над всем остальным. Она умела подчиняться мужчине, и это умение оказывалось важней всего. Не то чтобы Волк ей поверил, просто мучившие его сомнения мгновенно улетучились, их уже не надо было взвешивать и анализировать, они стали неважны. По крайней мере, сейчас. – То-то же… Давай, быстро становись на колени! Она мгновенно выполнила команду, круглые светящиеся коленки стукнулись о потертый линолеум, влажные губы призывно раскрылись… Все началось заново: вначале Волк довольствовался обнаженной частью Софьи, потом, рыча, сорвал сапоги, колготки и трусики… Все началось заново. День подходил к концу, когда Софья наконец оделась полностью и принялась застегивать шубу. – Я тебя провожу, – сказал Вольф. – Не надо, я возьму такси. – Это тебе. Небольшой сувенир… |