Книга Колонисты, страница 90 – Джек Кавано

— Этот злодей успешно осуществил все свои планы. Но самую большую победу он одерживает сейчас, прямо на наших глазах, — вы, его жертвы, изо всех сил стараетесь побольнее ранить друг друга.

В комнате воцарилась тишина. Присцилла, Филип и Питер сидели не поднимая глаз.

— Я чувствую себя полным идиотом, — наконец произнес Питер.

Присцилла хотела было что-то сказать, но осеклась и замолчала.

— Ты мудрая женщина, Энн Пирпонт, — сказал Филип.

— Что же нам делать? — спросил Питер.

— Объединить свои усилия в борьбе против Дэниэла Коула, — решила за всех Присцилла.

Филип покачал головой:

— Господь не одобряет мести.

— Это не месть, — возразила Энн, — это спасение и искупление. Кроме того, Коул причинил вред очень многим в Бостоне. Почему бы не помочь и другим людям, пострадавшим от него?

— Товарищество «Искупление», — это было слово Филипа.

— Верно, — поддержала Энн.

Филип посмотрел на сестру.

— Присцилла, здесь ты главная. Без твоего участия у нашего плана нет шансов.

— Это будет нелегко… — вздохнула Присцилла. — Понадобятся деньги… очень много денег. — Присцилла говорила медленно, словно бы размышляя вслух. Но все терпеливо ждали, понимая: сейчас она должна принять очень важное для себя и для всех решение. Наконец она поднялась с гордо выпрямленной спиной.

— Первым проектом Товарищества будет возвращение дома нашей семьи в Кембридже. Я думаю, папа бы одобрил нас.

Все заулыбались.

Констанция Коул сидела за столом. Перед ней на тарелке лежал ее завтрак — вареное яйцо. Затверженным до механичности движением она разбила скорлупу. Еще одна частичка ежедневной рутины. Дом Коула с его закоснелым устоем превратился для Констанции в настоящую тюрьму. Для прогулки нужно было испрашивать специальное разрешение, с редкими гостями можно было общаться только в присутствии мужа. Ей некому было поплакаться, не о ком заботиться. И Констанции казалось, что душа ее высохла. Она не знала, для чего живет. Работать по дому ей не давали — это обязанность слуг. В общество она не выезжала — значит, у нее в жизни не было никаких событий. Филип учился в Кембридже, Присцилла прекратила отношения с ней, а Джаред исчез. В то утро, не отличавшееся от любого другого, она опять была наедине со своим завтраком. Иногда вместе с ней завтракал и Дэниэл, но за столом он никогда не разговаривал с женой — читал газету, просматривал финансовые отчеты или еще какие-нибудь бумаги. Сегодня к нему спозаранок пришел посетитель. Коул не представил его жене, но, разбивая ножом скорлупу своего яйца, Констанция слышала, как муж в соседней комнате разговаривает с гостем.

— Что у тебя? — спросил Коул неизвестного Констанции визитера.

— Если коротко, то дело вот в чем: за последний год вы понесли значительные убытки. Пираты, и те причиняют компании меньше ущерба.

Визитер вздохнул.

— Но есть надежда, что скоро ваши дела наладятся. На днях капитан Барлоу сообщил нам кое-что… — он помолчал и произнес совсем тихо: — Капитан Деверо мертв.

Коул выругался.

— А что с капиталовложениями в Бостоне?

— И здесь мы трещим по швам.

— В чем дело? — закричал Коул.

— Ваши конкуренты обходят вас во всем — в торговле, складском деле, в розничных продажах. Сначала мы списывали неудачи просто на неблагоприятное стечение обстоятельств, но более серьезный анализ вопроса показал, что везде заправляет некая компания, действующая при помощи целой армии подставных лиц.

— Что за компания? — рявкнул Коул.

— Товарищество «Искупление».

— Впервые слышу.

— Странно, но мне тоже неизвестно это имя. Мои люди пытались выяснить, кто стоит за Товариществом «Искупление», но это мастера действовать инкогнито. Умеют себя защищать.

— Товарищество «Искупление», Товарищество «Искупление», — вновь и вновь твердил Коул, шагая взад-вперед по комнате.

Констанция почувствовала запах сигары. Значит, ее муж чем-то очень взволнован. Обычно он не курил сигар до ленча. Сейчас еще раннее утро, а он уже курит.

— Я хочу знать об этом Товариществе все. Я хочу знать, кому оно принадлежит, какие цели у его владельцев, а главное — найди мне их уязвимые места! Ты понял меня? — Коул опять невольно повысил голос.

Констанция наконец очистила свое яйцо. Она отложила нож в сторону и откинулась на спинку стула. Ей не хотелось торопиться с завтраком, поскольку других занятий на утро у нее не предвиделось.

Чарлстон, морская жемчужина Южной Каролины, имел репутацию города, сурово относящегося к пиратам. Жесткая позиция властей Чарлстона была выработана в 1718 году, в ходе суда над майором Стидом Боннетом [42] , «пиратом-джентльменом», как его называли. В прошлом Боннет был богатым владельцем плантаций в Бриджтауне. Почему он стал пиратом, никто толком не знал. Его друзья и близкие рассказывали, что издавна он восхищался сэром Генри Морганом, морским разбойником, который, окончив свою «пиратскую карьеру», стал губернатором Ямайки [43] . Привлекал его и образ Вильяма Кидда [44] , отчаянного пирата, впоследствии превратившегося в преуспевающего губернатора на Багамах. Некоторые считали, что, подобно своим кумирам, майор надеялся стать губернатором Вест-Индии.

Тайно ото всех Стид Боннет построил по собственному проекту корабль, нанял внушительный экипаж из семидесяти человек — и превратился в пирата. Майор не имел ни малейшего представления о навигации и морском деле, но поначалу ему просто фантастически везло. Полоса везения, однако, быстро прошла, и после нескольких «подвигов», совершенных в союзе с Блэкбирдом, майор Боннет был схвачен и предстал перед судом Чарлстона вместе с тридцатью тремя членами своего экипажа.

Председательствовал на суде вице-адмирал, судья Николас Тротт. В своей обвинительной речи он с большим знанием дела объявил, что море даровано человеку Богом во благо и является таким же объектом собственности, как и земля. Но у нарушивших имущественные права на дарованную Господом собственность есть еще путь принести пользу обществу: их смертная казнь может послужить предостережением для других искателей приключений. Майор Боннет был повешен в Уайт-Пойнте 10 декабря 1718 года. Этот случай создал судебный прецедент, с оглядкой на который выносились приговоры пиратам.