Онлайн книга «Нью-йоркская трилогия»
|
– Понимаю. – Ложь невозможно искупить. Даже правдой. Как отец я хорошо это знаю. Помнишь, что случилось с отцом-основателем нашей страны? Он срубил вишню, а потом сказал своему отцу: «Я не могу солгать». Вскоре после этого он выбросил в реку монетку. Эти два события имеют для американской истории основополагающее значение. Джордж Вашингтон сначала срубил дерево, а затем выбросил деньги. Ты понял? Тем самым он поделился с нами высшей правдой. Деньги, хотел сказать он, не растут на деревьях. Оттого-то у нас такая великая страна, Питер. Теперь портрет Джорджа Вашингтона красуется на деньгах. Из всего этого следует извлечь очень важный урок, Питер. – Я с вами совершенно согласен. – Разумеется, плохо, что дерево срубили. Это ведь было Древо Жизни, и оно оградило бы нас от смерти. Теперь же мы встречаем смерть с распростертыми объятиями – особенно в старости. Однако отец-основатель нашей страны знал, что делает. Иначе он поступить не мог. Во фразе «Жизнь – это ваза с вишнями» заложен глубокий смысл. Если бы дерево осталось стоять, мы жили бы вечно. – Да, я понимаю, что вы хотите сказать. – Такого рода мыслей у меня в голове сколько угодно. Я не устаю думать ни днем, ни ночью. Ты всегда был умным мальчиком, Питер, и я рад, что ты меня понимаешь. – Прекрасно понимаю. – Отец на то и отец, чтобы преподать сыну те уроки, которые ему преподала жизнь. Таким путем знания передаются из поколения в поколение, и мы становимся мудрее. – Я никогда не забуду нашего сегодняшнего разговора. – Это значит, что я могу спокойно умереть, Питер. – Я рад. – Смотри же, запомни все, что я тебе говорил, сынок. – Не забуду, отец. Обещаю. На следующее утро Куин пришел к гостинице в обычное время. Погода наконец переменилась. После двух недель безоблачного неба над Нью-Йорком нависли тучи, пошел мелкий нескончаемый дождь, под колесами машин хлюпала вода. В ожидании Стилмена Куин просидел на скамейке около часа, прячась от дождя под большим черным зонтом. Он уже съел дежурную булку, выпил кофе, прочел в газете про воскресное поражение «Метрополитенс» – а старика все не было. «Терпение», – успокоил он сам себя и вновь взялся за газету. Прошло еще минут сорок. Когда он раскрыл раздел «Финансы и бизнес», собираясь прочесть статью про слияние акционерных обществ, дождь усилился. Куин неохотно поднялся со скамейки и зашел в подворотню дома напротив. Там он простоял в сырой обуви еще часа полтора. «Уж не заболел ли старик?» – подумалось ему. Куин представил себе, как Стилмен лежит в постели с высокой температурой. А вдруг он ночью умер и его тело еще не обнаружили? «Такое ведь тоже случается», – сказал он себе. Сегодня предстоял решающий день, и Куин тщательно к нему подготовился. Теперь же все его расчеты пропали даром, и он злился на себя за то, что не подумал о возможности такого развития событий. Как вести себя дальше, Куин пока не решил. Он стоял под зонтиком и смотрел, как с него скатываются маленькие, аккуратные капли дождя. В одиннадцать решение наконец было принято. Через полчаса он пересек улицу, прошел метров сорок и вошел в гостиницу, где остановился Стилмен. Внутри пахло порошком от тараканов и дешевым табаком. Несколько постояльцев, которые не могли из-за дождя выйти на улицу, сидели, развалившись, в холле на оранжевых пластиковых стульях. Их лица ничего не выражали. За стойкой администратора сидел со скучающим видом здоровенный негр в рубашке с засученными рукавами. Подперев голову одной рукой, он другой листал, не читая, какую-то бульварную газетенку. Выражение лица у него было такое, будто в этой позе он просидел всю жизнь. – Я хотел бы оставить записку постояльцу вашей гостиницы, – сказал Куин. Негр окинул его таким взглядом, будто хотел, чтобы он под землю провалился. – Я хотел бы оставить записку постояльцу вашей гостиницы, – повторил Куин. – Здесь постояльцев нет, – буркнул негр. – Гости, а не постояльцы. – В таком случае гостю. – Кого ты имеешь в виду, приятель? Если не секрет, конечно. – Стилмен. Питер Стилмен. Негр сделал вид, что вспоминает, кто бы это мог быть, а затем покачал головой: – Нет, дружище. Такого не припомню. – А регистрационный журнал у вас есть? – Книга гостей, что ли? Есть. Только она в сейфе. – В сейфе? О чем ты говоришь? – Как о чем? О книге гостей. Босс предпочитает держать ее в сейфе, под замком. – И тебе, понятное дело, номер набора неизвестен? – То-то и оно. Его только один босс знает. Куин вздохнул, сунул руку в карман, вытащил пятерку, выложил ее на стойку и сверху прикрыл рукой. – И копии журнала у тебя, надо думать, тоже нет? – поинтересовался он. – Сейчас поглядим, – откликнулся негр. Он поднял газету, под которой лежал регистрационный журнал. – Вот повезло-то, – сказал Куин, снимая руку с пятерки. – И не говори, – отозвался негр, подцепил пальцами пятерку и сунул ее себе в карман. – Так как, говоришь, зовут твоего приятеля? – Стилмен. Старик с седыми волосами. – В куртке ходит? – Точно. – Мы зовем его «профессор». – Это он. Знаешь, в каком номере он остановился? Прибыл недели две назад. Негр открыл журнал, полистал его и провел пальцем по фамилиям и номерам. – Стилмен, – сказал он. – Номер 303. Только его уже нет. – Что?! – Съехал. – Не может быть! – Слушай, друг, я говорю тебе то, что здесь написано. Стилмен съехал вчера вечером. Нет его. – Бред какой-то… – Не знаю, это уж тебе судить. Вот, написано черным по белому. – А адреса он не оставил? – Ты что, шутишь? – В котором часу он уехал? – Это надо Луи, ночного сторожа, спросить. Он в восемь заступает. – А в комнату его я заглянуть могу? – Извини, приятель, но туда уже вселились. Я этому парню сам ключи давал. Он у себя, спит. – Как он выглядел, парень этот? – Не слишком ли много вопросов за пять баксов? – Ладно, – сказал Куин, обреченно махнув рукой. – Это уже не важно. Домой Куин шел под проливным дождем и, несмотря на зонт, промок до нитки. Что ж, он действительно иссяк. О смысле жизни и о значении слов говорить больше не придется. В сердцах он швырнул зонтик на пол гостиной. Затем сорвал пиджак и метнул его в стену. Брызги разлетелись по всей комнате. |