Онлайн книга «Философы с большой дороги»
|
«вдыхать ее дыхание». Убедившись, что она ушла на дежурство, Юпп забрался в квартиру, чтобы провести целую ночь под тахтой в спальне. Он затаился там, недвижим и нем, вникая в сопение, бормотание, покашливание своей пассии. Когда в спальню проникли первые лучи зари – лучшей зари в его жизни, – он понял: ему хочется хоть словечком перемолвиться с возлюбленной. Дождавшись, когда она закроется в ванной, Юпп выскользнул из квартиры и позвонил в дверь. – Мы с вами встречались... Двадцать лет назад... Извините, что я вам надоедаю: все это время я думал только о вас. Они отправились завтракать. – Она вспомнила тебя? – Нет. – А она знает, кто ты такой? – Думаю, да. – Ты еще будешь с ней встречаться? – Нет. Хватит и раза. Не забывай: сейчас достаточно одной кости, чтобы нарисовать динозавра – во всей красе. Для воспоминаний мне хватит и этого завтрака. Он показал фотографию: они сидят за столиком. – Отгадай, сколько лет мы знакомы? Это было правдой: ее и его взгляд – они были неотличимы, казалось, это взгляд одного и того же человека. – Мы есть все мгновения нашей жизни. Это – одно из мгновений. Я могу писать мемуары. Мне хватает того, что она есть в этом мире. * * * – Чай с молоком или без? – спросила Сесиль. Кроме этой фразы, все, что я слышал от нее за вечер, было бесконечным нытьем. Воспитанность отнюдь не мешала ей плакаться в жилетку. Запас ее причитаний значительно превышал запасы нефти у арабов. Что ж, для этого у нее были резоны: семью Сесиль трудно было назвать благополучной. Тринадцатилетний сын затих в углу с выражением человека, знающего, что ему осталось подождать всего несколько лет – и тогда он сможет влиться в ряды эскадрона смерти. Параллельно он азартно ждал и другого: когда же ему предоставится следующая возможность погасить окурок о свою семилетнюю сестрицу. Мать Сесиль не удостоила нас присутствием – она давно уже не спускалась из своей комнаты, где дни и ночи напролет только и делала, что играла с компьютером. – В тот самый день, когда ей стукнуло шестьдесят пять, она объявила: «Я тяжко трудилась всю мою жизнь. Тяжко трудилась, чтобы вырастить тебя, тяжко трудилась, чтобы поддерживать твоего отца, тяжко трудилась, растя внуков; я сделала больше, чем кто бы то ни было, теперь я собираюсь проводить время за компьютером, играя в игры». Чистюля муж давно умыл руки и отстранился. Жослин бросила на меня умоляющий взгляд: прости-но-будь-снисходителен. Я вовсе не скучал, а просто изучал кабинет, отделанный деревом «под зебру». Сесиль была просто прелесть. * * * Не надо мне было садиться в машину, ох не надо! Но я сел: кто бы шепнул мне, что в этот день лучше воздержаться от дальних поездок, кто бы рассыпал угли, на которых можно обжечься, кто бы намекнул на то, что я рискую получить послание, начертанное чернилами, которыми обычно пишут свои шедевры киллеры... А так – с чего бы отказываться от поездки? Я просто послушался Юппа, когда он предложил: «Поехали на футбол». Футболом я совершенно не интересуюсь и сроду не интересовался. В первый и последний раз я ходил на футбол, когда мне было двенадцать – попробуйте-ка в этом возрасте возражать дяде! Ну еще меня заставляли играть в футбол в школе, и один раз я даже забил гол. Как выяснилось, этот гол был забит в собственные ворота: у меня вылетело из головы, что после перерыва команды поменялись воротами. Мысли мои блуждали где-то далеко-далеко, когда внезапно я обнаружил, что мяч – у меня. В полном восторге по этому поводу, ничего не соображая, я пробежал с ним несколько метров и отправил точно в сетку. При этом я искренне удивился тому, что (a) я забил гол, (b) голкипером, стоявшим в воротах, был Гатри, при том что обычно он играл за нас, но в конце концов мы частенько менялись полевыми игроками. Едва мы зашли после матча в раздевалку, как остальные десять мальчишек из моей команды бросились дружно меня оплевывать (при том что продули мы со счетом шесть – ноль), а следом нападающий наших супостатов набросился на меня с кулаками, сочтя мой невольный фортель личным оскорблением. – Сегодня там играет кое-кто из моих друзей, – объявил Юпп. Футбол; чего ждать от матча, известно заранее. Примерно двадцать два здоровых бугая будут в течение девяноста минут – или даже чуть дольше - пинать ногами мяч. Но, соглашаясь ехать, можно было потом свалить все на Юбера: и что я провел еще один день, ленясь как следует пораскинуть мозгами, и все прочее. Мы выехали из города и вскоре превратились в точку на горизонте. Машину вел Юпп. На редкость молчаливый Юпп. Мы неслись на безумной скорости, воплощая в жизнь теорию Юппа о том, что нет ничего подозрительней, чем ездить, подчиняясь правилам дорожного движения. Неделя до операции – А что ты собираешься делать после? – поинтересовался я. – Если, конечно, у нас будет «после». Юпп только пожал плечами: – Я не думал об этом. Знаешь, есть вещи, о которых не хочется думать... о них и думать не хочется. И есть вещи, о которых не хочется говорить, потому что, чтобы говорить о них, сперва надо об этом подумать. Помнишь Эмиля?.. Мы неслись по шоссе, погрузившись в молчание. Притопив акселератор, Юпп пошел на обгон автобуса. Смазанные лица пассажиров со свистом исчезли у нас за спиной. Великие мгновения жизни: автобус проносится мимо. Со свистом. 1.1 Подходя к автовокзалу в Кембридже, я увидел, как мимо меня несется автобус и в окне его, похожий на промельк блеснувшей в воздухе монетки, профиль Зои [Zoe – по-гречески «жизнь». Кроме того, это имя византийской императрицы, увековечившей свой профиль на монетах]; склоненный вниз, грустный профиль – видно, она рылась в сумочке. Искала расческу прихорошиться напоследок. Оставшиеся полмили я бежал до автовокзала бегом: только ради того, чтобы побыть с ней на несколько минут больше. |