Онлайн книга «Философы с большой дороги»
|
остатками тлеющего раздражения. – Увидишь, дело того стоит. Я хоть раз ошибался? Казалось, я впадаю в детство: Юпп спрятался за углом, выслав меня звонить в дверь, ведущую в небольшую квартирку на первом этаже. – Хорошо, ну позвоню я. А потом что делать – убегать что есть мочи? – Нет. Кто бы ни открыл – говори по-английски и вымани его наружу. – Добрый день, – обратился я к появившемуся на пороге типу. Лицо его было покрыто многочисленными шрамами. – Вы говорите по-английски? Меченый окинул меня задумчиво-высокомерным взглядом: вряд ли возникший на ступеньках вашего дома синяк в дешевом спортивном костюме может вызвать иную реакцию. – Нет? В таком случае: мой форейтор был насмерть зашиблен смертоносными лучами Сатурна, и моим фрикаделькам не светит теперь счастливое Рождество. А если вы сделаете еще пару шагов мне навстречу – у меня есть приятель, он устроит вам нечто такое, что вряд ли кому придется по вкусу. Нахмурившись, Меченый подошел со мной к машине, на ходу возмущаясь во весь голос: он, мол, не понимает, что здесь происходит, – однако тут из-за спины у него возник Юпп и ткнул беднягу пушкой в весьма деликатное место. Войдя в дом, мы обнаружили там еще одного жуткого типа и Корсиканца, который, судя по всему, был сдан на руки этим нянькам в качестве гаранта того, что полицейские будут вести себя в день матча как паиньки. – Стойте, где стоите, – буркнул Юпп. – Надеюсь, все в курсе: больше всего на свете я люблю нажимать на курок. Ехали мимо – захотелось проведать вас, глянуть, готовы ли вы к предстоящей неделе. Будь я не в духе, ответ Корсиканца вряд ли придал бы мне бодрости. Слова он цедил с трудом – его просто душила ненависть: – Входите, входите. Не терпится вас застрелить. – Вот и ладушки! – кивнул Юпп. – А то я боялся, все ли у вас хорошо с памятью. Ну, мы тогда пойдем... Покуда мы пристегивали всю компанию наручниками к ближайшей батарее, Меченый поинтересовался: – Юбер, ты в курсе – Режи тут все желал с тобой повидаться? Насчет Тьерри. Юпп ничего на это не ответил, и о чем шла речь, осталось для меня загадкой. Уже сидя в машине, я попытался приподнять покров тайны: – А кто это – Режи? – Так, один тип. – Юпп предвосхитил мой следующий вопрос: – Большая шишка. Преуспевает в бизнесе, доходы от которого как-то не принято указывать в налоговых декларациях. – А Тьерри? – Его племянник. – Да? А почему он хочет с тобой о нем поговорить? – Он сидел в Ле Бомметт со мной. Был найден мертвым в тюремной подсобке. В тот самый день, когда меня освободили. Я размышлял, стоит ли мне расспрашивать дальше, но Юпп знал – так просто от меня не отделаешься, поэтому продолжил рассказ: – Я как раз шел получать вещи. Перед освобождением. Проходил мимо этой подсобки – рядом с кухней, вижу, Тьерри там что-то возится. Он, видно, чувствовал себя в безопасности: меня ведь выпускали на волю. А может, считал, что, коль он племянник Режи, ему все нипочем... – Ну, долго отсидел? – спрашивает он меня. – Да уж, – говорю. Что тут еще ответишь? – И все из-за того, что увели машину, на которой ты думал смыться? Вот уж не думал, когда ее угонял, что все так презабавно выйдет! – Мы ведь знали друг друга еще с первой отсидки по малолетству. Ну и тогда, в Монпелье, он увидел, что я вхожу в банк, и позаимствовал машину. – А умер-то он как? – Мы стояли друг против друга и рядом – ни души. И тут я вижу – рожа у него просто просит хорошего удара головой. Упустить такую возможность я не мог. А прикончило его падение на пол. Так что сажать за решетку нужно мадам Гравитацию... * * * Улетнейший из налетов Это не лезло ни в какие рамки: я не только был готов вовремя, я был готов заранее. Просто-напросто спозаранку. Это я-то! Учитывая, что фотографию «Эдди пьет свой утренний кофе» можно помещать в пиктографическом словаре в качестве иллюстрации к слову «поздно». Я, чье излюбленное занятие – нежиться в постели, размышляя о первопечатниках XV века: Зайнере, Занисе и Заротисе. Однако от Юппа не было никаких вестей... У меня было время неоднократно полюбоваться собой в зеркале, досконально рассмотреть полицейскую форму, которую добыл для меня Юпп. Форма сидела на мне как... как форма, которая сидит очень хорошо. Выглядел я в ней на все сто: ни дать ни взять настоящий деревенский жандарм (не так давно изрядно избитый), любящий пропустить стаканчик, что не способствует его дальнейшему продвижению по службе. Раздобыть форму – это была Юппова идея. Не то чтобы без формы при ограблении не обойтись, но выглядела она презабавно, а натянув ее на себя, значительно упрощаешь передвижение в пространстве, где каждый третий – полицейский. Я нервничал. Дрейфовал вдоль берегов нервного кризиса по направлению к острову паники, так как мы и без того уже выбрали у нашей удачи кредитов на миллион с гаком. Я раскручивал педали страха все быстрее и быстрее, ибо у Юбера случился очередной «юбертатный период» – он исчез. Отведенная мне на сегодня роль заключалась в том, что Юбер должен был заехать на машине и взять меня, а затем мы вдвоем ехали и забирали куш. У Юбера утром не тянул движок. Перед отходом он накручивал себя: «Мы - художники, мы радости творцы, наша радость поднимается в крови, приливая к сердцу, к сердцу, к сердцу!» Потом, как мы и договаривались, Юпп отправился похищать и терроризировать старуху. Однако к оговоренному сроку не вернулся. На все про все, включая утренние пробки, он отвел час. В десять мы должны были уже |