Онлайн книга «Не будите спящего спинорога»
|
В руке мужчины самозародился бумажник. Он хотел было достать сотню, однако блондинка выхватила все банкноты и бросила себе на колени. – С «восьмерки» больше кайфа! – Но… – пролепетал он, потянувшись к деньгам. Блондинка возобновила игру на беззвучной флейте, и все сомнения улетучились. – Жми на газ и выезжай на Ховард, – бросила она и снова занялась делом. Нога на педали дернулась, и «хаммер» судорожно покатил по авеню. Блондинка высунула голову из-за щитка. – Сворачивай! «Хаммер» заехал на бордюр. – Давай к этому подъезду. Фары притуши, движок не вырубай. Я сейчас! – Она выскочила из машины с тремя сотнями долларов и бросилась к подворотне. – «Восьмерка» стоит две с половиной сотни! – крикнул вслед мужчина. – Максимум двести семьдесят пять! – Возьму сдачу! И она растворилась в черном проеме. Мужчина высунул голову из окна, мучительно щурясь: куда она убежала? А блондинка выскочила из подворотни на задний двор, оттуда – на соседнюю улицу. Никого! Завертелась посреди дороги. Наконец из-за угла блеснули фары, и к ней подъехала слегка битая «импала» с откидным верхом. Шэрон вскочила в машину и кулаком ударила Коулмэна по плечу. – Тупица! Сказала, будь на подхвате! – Ой, – скривился Коулмэн, потирая плечо. – Сколько мы заработали? – Ты – шиш, потому что опоздал! А если бы он за мной пошел?! – Она наклонилась, чтобы зажечь сигарету против ветра, глубоко затянулась и резко выпустила дым из ноздрей. – Не бабок тебе, а пулю в лоб! – Откуда зажигалка? Шэрон посмотрела на зажигалку. – Ты о чем? – Где-то я ее видел, – сказал Коулмэн. Речь шла об изрядно помятой «зиппо». Со слов «Майами», «Апельсиновая чаша» и «1969 год» начала лупиться краска. – Зажигалка как зажигалка, – фыркнула Шэрон, запихивая «зиппо» глубоко в карман тесных джинсов. – Если та самая, мы попали, – сказал Коулмэн. – Очень похожа на зажигалку Сержа с третьего Суперкубка! Ты случайно не лазила в его тайный склад, а? – Какой еще тайный склад? Вы что, еще в войнушку не наигрались? У меня, блин, спички кончились! А у него в коробке целая куча. И зажигалка. – Ты и спички брала?! О черт, это вышка! – Да хватит ныть! – Черт побери! – возмутился Коулмэн. – Если ты не понимаешь, что такое тайный склад, ты ни черта о Серже не понимаешь! – Коробка как коробка. – Это коробка из-под сигар, которые сделали здесь, в Тампе, в тыща девятьсот пятом! А спички из его любимых городов Флориды. Половины уже на карте нет! И ты ими прикуриваешь!.. Серж нас пристрелит как собак! – Он и не узнает, – возразила Шэрон. – В этой коробке столько дерьма – тебе не передать. Нет, правда дерьмо! Палочки для коктейля, значки, корешки от билетов, бумажные подстаканники, пепельницы, старые ключи из гостиницы… Он даже не заметит! – Заметит как пить дать! – ответил Коулмэн. – Я видел, у него целый ритуал, он все аккуратненько складывает и каждый вечер кладет коробку в огнеупорный сейф под кроватью… Нам точно крышка. – Газуй! Коулмэн нажал на газ. Обычно Коулмэн носил футболку с рекламой рома, обрезанные до шорт джинсы и грязные кроссовки без шнурков. Он страшно обижался, когда Шэрон называла его тупицей, тупоголовым или «дурацким шариком на ножках»: несмотря на массивное тело, круглая голова Коулмэна казалась непропорционально большой. За многократное управление автомобилем в нетрезвом состоянии его лишили прав давно и надолго. Коулмэн откупорил бутылку пива. – Едешь как черепаха! Поддай, тупица! – Шэрон, пожалуйста, не называй меня так! – Да пошел ты… Снупи! Шэрон Роудс, яркая блондинка с высокими скулами и полными влажными губами, не просто притягивала мужские взгляды. Засмотревшись на нее, мужчины нередко выпускали руль и врезались в дорожные столбы. Она была самой шикарной стриптизершей на тампском «бродвее» – конечно, если ее посещала вздорная мысль явиться на работу. За катание на водных лыжах без верхней части купальника в неположенном месте Шэрон отбывала условное наказание. Они подъехали к темной многоэтажке за городским парком. Из-за американских горок украдкой выглянул полумесяц. Шэрон вышла из машины. – Только не спускай все бабки на крэк, – попросил Коулмэн. – Купи нормального порошка! Крэк вреден для здоровья. – Куплю, блин, что хочу! – Она просунула руку в окно и затушила сигарету о сиденье. – Ты чего?! Едва Шэрон скрылась из виду, Коулмэн резко дал задний ход, развернулся на девяносто градусов и рванул вперед, оставляя на асфальте черные следы. Объехал вокруг дома и вернулся к подъезду с другой стороны как раз, когда на улицу выбежала Шэрон. При виде «импалы» она скривилась: – Черт! Коулмэн затормозил у бордюра и выскочил из машины. – Попытка засчитана! Все, без меня не пойдешь! Они зашли в подъезд вместе, поднялись на третий этаж и тихо постучали в облупленную дверь. Изнутри донеслось шарканье, потом тихий голос спросил: – Кто там? – Шэрон и Тупица. Коулмэн пихнул Шэрон локтем. – Только попробуй еще раз! – Шэрон вцепилась Коулмэну в волосы и хотела было протаранить его головой дверь, но та открылась. Хозяин в оранжево-черном шелковом халате из японского театра гротеска молча отвернулся и ушел в полутемную комнату, освещенную дюжиной «зажигалок». Повсюду сидели и лежали люди в крайней степени истощения или в параличе. Прожженный пятнами ковер был покрыт сгоревшими спичками, металлическими и стеклянными трубками и прочим хламом. В куче мочалок для мытья посуды копошилась крыса. Рядом стояла подставка для телевизора без телевизора, а на пустой книжной полке красовался новомодный шар со статическим электричеством. Комнату пересекла очень худая голая женщина со сдувшейся грудью – словно в трансе прошла на кухню, не обратив на себя ничьего внимания. Где-то играл сборник лучших песен Тома Джонса. Шэрон отдала деньги человеку в халате, и тот принес из другой комнаты мешочек с маленькими кубиками, похожими на ириски. «…Вполне бывает, что тебя полюбят…» – Давай сматываться, – сказал Коулмэн. – Тут все такие чудные! Шэрон никак не отреагировала. Она бросилась на пол и начала крошить кубики и запихивать их в стеклянную трубку. Голая женщина пошла обратно. Коулмэн облапил шар с электричеством. – Круто. Голая женщина вышла на середину комнаты и разразилась рыданиями. Всем было фиолетово. Шэрон щелкнула «зиппо» и глубоко затянулась. Голая зарыдала громче. |