Книга Запечатанное письмо, страница 24 – Эмма Донохью

— Обоим?! — с негодованием воскликнула Фидо.

— Андерсон не желает причинить мне вред.

— Как ты можешь так говорить? Этот негодяй уже вел себя по отношению к тебе, как… — Она опустила это слово. — У меня в гостиной!

— В этом есть и моя вина, — напомнила Хелен. — Теперь ты должна стать нашим другом.

— Твоим, только твоим!

— И его, если ты мне друг. Ты будешь нашим духовником, нашим спасителем.

По лицу Фидо пробежала судорога. Хелен следила за его выражением и чувствовала, что она колеблется, что вот-вот уступит.

— Я сделаю все, что в моих силах и что не противоречит…

— Благодарю тебя, да благослови тебя Бог! — прервала ее Хелен и поцеловала в горячую щеку.

«15 сентября

После прочтения уничтожь.

Дорогая моя малышка!

Как и обещала, я передала твое вчерашнее письмо известной тебе особе и прилагаю его ответ. Ты видишь, что я не запечатала письмо своей печатью из соображений безопасности.

Мне очень не по душе все эти тайны, но, поразмыслив, я пришла к выводу, что они оправданы тем, что совершаются ради добра, то есть в целях ограждения тебя — и всей твоей семьи — от несчастья. При всех моих претензиях к браку факт остается фактом — когда пятнадцать лет назад ты вышла замуж, то отправилась в плавание именно с этим мужчиной, и все твое будущее зависит от того, удастся ли предотвратить кораблекрушение.

Я по-прежнему уверена, что дальнейшие твои встречи с упомянутым человеком лишь дадут ему основания питать ложные надежды, но вынуждена согласиться, тебе самой нужно добиться разрыва отношений самым безопасным способом (да и что я знаю о мужском сердце?). Предстоящий его отъезд, надеюсь, положит конец этой опасной драме, и хотя, вероятно, ты будешь страдать без него, я обещаю утешить тебя всем своим сердцем.

С того дня, как ты доверила мне свою ужасную тайну, я не спала ни одной ночи, но бессонница, дорогая моя, — это самая маленькая жертва, какую я могу принести на алтарь дружбы, которая, как я думала, умерла, но которую милосердное Провидение сочло нужным возвратить нам, подобно хлебам, брошенным в воду. Помни, я всегда с тобой, всегда рядом. И не говори, что ты „этого недостойна“, это вызывает у меня слезы. Да, ты легкомысленна и своенравна, но в душе твоей нет зла. Да и когда это критерием для дружеских отношений были соображения о том, достоин ли их человек, привлекший твое внимание? Любовь возникает внезапно, помимо твоей воли. С того момента, как я увидела тебя на берегу моря в Кенте, я принадлежу тебе, и так будет всегда.

Если, как ты говоришь, вам положительно необходимо встретиться в каком-либо безопасном месте, то я уступаю твоему настоянию: я написала ему, чтобы он пришел ко мне домой завтра (шестнадцатого) в половине пятого, а тебя ожидаю на полчаса раньше. Вряд ли нужно говорить, что я останусь в комнате на все это время, и надеюсь, что ты больше не позволишь ему использовать в своих целях мое гостеприимство.

Твоя, как всегда…»

В скромной гостиной Фидо Хелен не стала садиться на диван и опустилась на старый стул у камина.

Фидо подвинула к ней свой стул.

— Вооружись, дорогая моя. Тебе нужно быть очень сильной и твердой.

— В самом деле? — рассеянно произнесла Хелен, которую бесит торжественно-скорбный тон подруги и чайный столик, накрытый для кофе, но без кекса.

— Ты уверена, что хорошо знаешь этого человека, из-за которого рискуешь погибнуть?

«Рискую погибнуть! — усмехнулась про себя Хелен. — Начиталась глупых романов!»

— Видишь ли, я взяла на себя смелость спросить у своих знакомых из Шотландии, что им известно об Андерсоне, и сегодня утром получила довольно тревожные сведения.

— И что установили твои детективы? — с улыбкой спросила Хелен. — Что как-то раз он проиграл в карты сто фунтов?

Фидо взглядом укорила ее за насмешку:

— У него была связь с одной из его кузин.

— Ну и что?

— С видами на брак.

Хелен насмешливо поджала губки:

— И кто именно имел эти виды? Всем известно, что в любом семействе всегда найдется куча старых наседок, которые готовы выдать замуж своих цыпочек за первого же подходящего холостяка, приехавшего домой в отпуск.

Фидо покачала головой:

— Сведения моих корреспондентов абсолютно точны и достоверны. Вообрази, прежде эта кузина была помолвлена с братом полковника!

«Да она рада сообщить мне о нем любую гадость!» — с ненавистью подумала Хелен, но заставила себя беззаботно рассмеяться.

— Пожалуй, этот факт разрушает все обвинения! Выходит, одним летом эта девочка строит глазки брату Андерсона, на следующее лето — самому Андерсону, но при этом одинаково безразлична к обоим.

Фидо выпрямилась, покусывая губы.

— Что ж, если тебя не страшит тот факт, что ты связана с человеком, который позволяет себе ухаживать за девушкой, возможно, его будущей невесткой…

— Мне не до того, чтобы в такой дали, как Шотландия, выискивать воображаемых соперниц, — вспыхнула Хелен. — В тысячу раз больше меня страшит его предстоящий отъезд на Мальту! Господи, он снова оставит меня одну, обречет на невыносимую жизнь с этим истуканом, который зовется моим мужем!

Глаза Фидо наполнились слезами.

— Я не хотела… — Она робко положила руку на пурпурную юбку Хелен.

Снизу донесся звонок — слава богу!

Горничная доложила об Андерсоне. Он вошел, судя по его виду не чувствуя за собой большой вины. Фидо с холодной вежливостью передала ему чашку кофе.

Хелен обратилась к Андерсону язвительным тоном:

— Что ж, полковник, вы очень любезны, что нашли для нас время перед отъездом на север. Очевидно, климат Шотландии обладает особой притягательностью.

Полковник улыбнулся:

— Не уверен, что понимаю, к чему вы клоните, миссис Кодрингтон.

— О, неужели меня ввели в заблуждение? Или почтенные вдовушки семейства Андерсон уже не занимаются сватовством?

Он облегченно рассмеялся. «Боже, как я люблю это лицо с широкой мальчишеской улыбкой!» — с болью осознала Хелен.

— Что я могу сказать? Было бы жестоко заткнуть им рты.

Она почти успокоилась.

— Но пощадите бедную козочку, которая, видимо, питает надежды, связанные с вами.

— Она весьма здравомыслящая особа, не стоит за нее беспокоиться, — снова улыбнулся Андерсон, встал со стула и уселся рядом с Хелен, так близко, что его колено касалось кринолина ее юбки.

Фидо удалилась за круглый столик и с газетой в руках повернулась к ним спиной. Но всей своей позой она давала понять свое отношение к этой встрече.