Онлайн книга «Русский ад. На пути к преисподней»
|
Увидев, как бьются люди, Пауэлл протрезвел: «Господа, что вы делаете?! Зачем?..» В горах Гиндукуша, где Грачев воевал целых пять лет, он, герой Афганистана, был дважды контужен, получил семь ранений (два серьезных и одно очень серьезное), прыгал с горящего вертолета и дважды подрывался на минах-ловушках. В войсках Павел Грачев был живой легендой. Десантники его обожали, московские генералы — боялись. В декабре 86-го разведотряд Грачева попал в засаду. «Духи» подстерегли десантников в скальном разломе возле селения Баях. Погибли пять человек, Грачев знал их поименно: Алексей Кастырной, Иван Поташов, Сергей Осадчий, Владимир Токарев и Борис Местечкин. Грачев тут же по тревоге поднял дивизию, «духов» поймали, и Грачев лично, перед строем, расстрелял их из своего автомата… Адъютант принес телефон с огромным мотком проволоки. — Соедините меня с Коржаковым, — приказал Грачев. Он кругами ходил вокруг старого дачного дома. Каждые пятнадцать минут дежурный адъютант докладывал метеосводку. Ничего хорошего: шквал. Пискнул телефон. Адъютант, бравый подполковник, нажал кнопку, снял трубку и молча протянул ее Грачеву. — Саша… это я… — тихо сказал Грачев. — Знаешь, тут докладывают… над лесом буря, лететь нельзя… — Над каким еще лесом? — насторожился Коржаков. — В Твери, Саша. — А, в Твери… — протянул Коржаков. — В Твери, значит? Над полями да над чистыми? — Над ними. Санек… а, Санек… доложи Борису Николаевичу, пожалуйста… — А ты, командир, сам позвони. Не стесняйся, командир! Так, мол, и так, товарищ Президент Российской Федерации, я, боевой генерал Грачев, хотел вые… перед вами, причем — как всегда, не думаю, но неувязочка сейчас образовалась, в сводку не глянул… Грачев не любил Коржакова: злой. А злые люди — они как змеи… — Ты, командир, че раньше думал? Ты где раньше-то был, командир? — Где?! В гнезде! Буря только что началась, понял?! — Вот и докладывай! — Саша! — Да пошел ты… Телефон поперхнулся лихорадочным тиком. Сволочь! Почему вокруг Ельцина столько сволочей? — Товарищ Председатель Государственного комитета РСФСР по оборонным вопросам! — Адъютант тянулся перед Грачевым так, будто хотел стать выше берез. — Министр обороны товарищ Шапошников просит взять трубку! — Просит, значит, давай, — буркнул Грачев. Черный «кейс» с телефоном стоял рядом, на лавочке. — Генерал-полковник Грачев! Слушаю! — Приветствую, Пал Сергеич, — пророкотал Шапошников. По натуре Шапошников был оптимист, а оптимисты всегда действуют на нервы своей бодростью. — Ты скажи… мы летим или не летим? — Видимость — тысяча, облачность — сто, ветер — тридцать. — Понял тебя, — Шапошников задумался. — Значит, по асфальту? — А это не я решаю, Евгений Иванович. Я не Коржаков! С некоторых пор Грачев откровенно хамил министру обороны страны, но маршал этого как бы не замечал. — Я… думаю так, Пал Сергеич: может… в моем «членовозе» помчимся? Я б за тобой заехал, тем более разговорчик есть… Шапошников — министр, Грачев (по статусу) его первый заместитель. Кому за кем заезжать? «Новое мышление», — догадался Грачев. — А что, Евгений Иванович, есть вопросы? — Есть, Паша. Возникли. — Так, может, я подскочу? — А в кабинете, Паша, не поговоришь… Для Грачева не было секретом, что Шапошников боится собственной тени. — Буду рад, товарищ министр обороны! И жена будет очень рада. — Паша, сейчас не до жены, сам знаешь. — Не-е, я к тому, что перекусим… — Ну, жди! На самом деле Грачев относился к новому министру обороны на редкость спокойно: Шапошников — мужик компанейский, невредный, в генеральском застолье откровенен, хотя сам — почти не пьет. Год назад, в 90-м, Язов убедил Горбачева: если страна не хочет, чтобы ее солдаты и офицеры погибали от голода, армия сама должна зарабатывать деньги; крайне выгодно сдавать под коммерческие рейсы боевые самолеты и корабли. Президент СССР почему-то не сообразил, что на коммерческих рейсах будут зарабатывать не солдаты, а генералы. Грачев знал, что Дейнекин, главком ВВС, лично контролирует (с подачи Шапошникова?) всю коммерцию военного аэропорта Чкаловский. Честно говоря, Грачев тоже очень хотел попробовать себя в бизнесе, но он, во-первых, не знал, как это делается, а во-вторых, был — пока — полководцем без армии, она подчинялась Горбачеву и Шапошникову. Подошел адъютант: опять Коржаков. «Замучил, гад», — поморщился Грачев. — Чего, генерал? — А ничего, Паша. Нич-че хорошего. Позвони, говорю, шефу, он ждет. — Ветер тихнет, слышишь? С-час придет хорошая сводка. — Позвони, бл… — Коржаков кинул трубку. Борис Николаевич был на даче. — Алло, у телефона генерал-полковник Грачев. Соедините с Президентом… Пожалуйста. Ельцин тут же снял трубку. — Товарищ Президент Российской Федерации! В военных округах на территории России все в порядке! Докладывал Председатель Государственного комитета РСФСР по оборонным вопросам, генерал-полковник Грачев! — Ишь ты… — хмыкнул Ельцин. — Теперь, товарищ Президент, разрешите доложить по вылету на объект… — А што-о тут докладывать?.. — Ельцин не произносил, а как бы отрыгивал из себя слова. — Замутили, понимашь, всех, напредлагали Президенту, а теперь от меня прячетесь… — Я не прячусь, — доложил Грачев. — Я на даче, Борис Николаевич! Ельцин был пьян. — Бо-орис Николаевич… — Шта? Я — Борис Николаевич, и шта-а?! Значит, так. Вы — на вертолет, мы — в машины. Мы… на машинах поедем, вы — по небу. Вопросы есть? — Никак нет, товарищ Президент! Буду с гордостью встречать вас на объекте! — Тогда вот давайте, летите, — смягчился Ельцин. — Ну и… поаккуратней там, понимашь… Отходчивый человек, наш президент! — Есть быть аккуратнее! — Грачев всегда совершенно замечательно изображал оптимизм. — Хорошо. Если получится — свидимся… еще. Ельцин повесил трубку. Любые ситуации Грачев оценивал по принципу «дважды два — четыре» и не имел привычки терпеть непонятное. Судя по всему, это действительно нравилось Ельцину. В чем-то главном Ельцин был на редкость примитивен, а примитивный человек не любит непонятных людей, он от них быстро устает. |