Книга Предательство. Утраченная история жизни Иисуса Христа, страница 15 – Кэтлин О`Нил Гир, Уильям Майкл Гир

Кир зажег единственный масляный светильник в крипте. Он освещал помещение слабым неровным светом, в котором были видны стоящие у стены в пять ярусов гробы и стопки старинных рукописей, свитков и папирусов, рассыпанные по столам. Из сотен дыр в стене торчали другие свитки. Крипта шириной в десять саженей напоминала гигантский улей.

Заратан осмотрелся. Полукруглый потолок поднимался над полом на высоту в четыре его роста. В нем был люк, ведущий в молельню. К нему шли массивные ступени, вырубленные в скальном основании.

— Должно быть, сначала это была просто пещера, из которой потом сделали крипту, — прошептал Заратан, и все же его голос отдался эхом в полумраке. — Интересно, авва Пахомий решил построить базилику именно здесь из-за этой пещеры?

— Возможно, — ответил Кир, макнув калам в чернила и написав строку на лежащем перед ним пергаменте. — Многие из этих захоронений выглядят так, будто им не одно столетие.

Заратан сморщил нос. Затхлый запах разложения и древних манускриптов наполнял воздух. Он прикрыл нос рукавом белого одеяния, чтобы хоть как-то приглушить этот смрад.

— И почему никто не говорил, что это самый настоящий склеп, а не крипта? — жалобно вопросил он.

— Здесь бывали совсем немногие, и они никогда не рассказывали об этом, — ответил Кир, склонившись над свитком с запрещенным текстом. — Можешь считать, что тебе повезло. Уронив горшок, ты вошел в число избранных.

Снова окунув калам в чернильницу, Кир аккуратно написал следующую строку, тихо повторяя вслух греческие слова.

— Хочешь знать, Заратан, о чем здесь написано?

— Конечно нет! Если меня станут допрашивать, я смогу честно сказать, что никогда не читал запретных книг.

Кир едва улыбнулся.

— А тебе и не надо читать. Тут говорится о смерти Господа нашего. Ты уверен, что не хочешь даже послушать?

— А это отличается от утвержденных Евангелий? — подумав, спросил Заратан.

— До некоторой степени. Хочешь, по крайней мере, узнать имя центуриона, стоявшего на страже у гробницы Господа нашего после Его распятия?

— Имя настоящего центуриона? — с расширившимися глазами прошептал Заратан.

— Петроний, — тихо сказал Кир.

«Петроний», — одними губами произнес Заратан запретное имя.

— Кир, ты уверен, что они не приговорят меня к смерти за то, что я узнал это?

— Думаю, не станут, хотя им и захочется это сделать. В приказе четко сказано о чтении и переписывании запретных книг. Но не о слушании запретных учений. Вероятно, они прекрасно понимают, насколько сложно это доказать.

— А что еще там сказано? — судорожно сглотнув, спросил Заратан.

— Старейшины пошли к Пилату и попросили, чтобы гробницу в течение трех дней охраняли солдаты, а не то апостолы похитят тело. Они боялись: если тело исчезнет, люди поверят в то, что Господь наш воскрес из мертвых. А это подтвердит, что Он был мессией, — ответил Кир.

— Но мы почти все это уже знаем. А что еще?

Кир продолжил читать документ, хмурясь.

— С небес спустились два мужа в сияющих одеждах, и камень откатился сам собой. Они вошли внутрь. Наружу вышли трое, следом за ними появился крест.

— Крест? — недоверчиво переспросил Заратан. — Зачем он оказался в гробнице?

— Крест оказался не мертвым, а живым. Голос Божий обратился к нему с небес, спрашивая: «Проповедовал ли ты усопшим?» «Да», — ответствовал ему крест.

— Я не понимаю, — моргнув, сказал Заратан. — Что это означает?

Кир пожал плечами. Он не мог оторваться от листа с текстом.

— Я не знаю, но написано, что Пилат приказал Петронию никому об увиденном не рассказывать.

— Неудивительно. Если бы Петроний раскрыл людям истину, последователи Господа разорвали бы на куски и римлян, и первосвященников. Но…

Он откинул голову назад, глядя на ряды усыпальниц и раздумывая.

— Я так и не понял, как крест попал в гробницу.

— Воспринимай это как поэтическую метафору, брат.

— Поэтическую метафору?

Где-то снаружи зазвонил колокол, созывая монахов с полей на ужин. Заратан привстал. У него уже с час урчало в животе.

— Ты куда? — спросил Кир.

— Ты слышал колокол? Нам пора к нашим братьям, ужинать вместе с ними.

Кир откинулся на скамью, улыбнувшись.

— Ты и я, брат, постимся три дня. Мы не можем к ним присоединиться.

Заратан напрочь забыл об этом. Вздохнув, он опустился на скамью.

— Три дня, — сокрушенно прошептал он. — Я умру от голода.

Кир вновь склонился над манускриптом.

— Следи за собой, брат, — сказал он. — Это место — лучшее для раздумий и воспитания в себе терпения. Подумай о покоящихся здесь. Скорее всего, они полжизни постились в надежде хоть мельком узреть Царство Божие. Если ты поразмышляешь над этим, покойные смогут многому научить тебя.

Поверх одного из захоронений стояли два искусно выделанных дорожных мешка из газельей кожи, а на них, в свою очередь, лежали четыре книги на пергаменте в роскошных переплетах. Было такое впечатление, что кто-то совсем недавно достал их из мешков и просто забыл убрать обратно.

— На одни эти книги пошло не меньше сорока коз, — заметил Заратан. — Что говорить обо всех книгах, собранных в этой крипте.

Пергамент изготовлялся из овечьей или козьей шкуры, которую очищали от шерсти и обрабатывали известью, получая тончайшие листы кожи.

— Да, и они прекрасны, не правда ли?

Кир встал со скамьи и прошелся по крипте. Аккуратно взяв лежавшую сверху книгу, он открыл ее.

Заратан некоторое время смотрел, как он ее читает.

— Что это? — наконец спросил он.

— «Толкование пророчеств Господа» Папиаса. Они разделены на пять частей, или пять томов, все в этой книге.

Кир развернул книгу вбок, чтобы что-то прочесть.

— На полях рукописная заметка, на греческом, где говорится, что Папиас был епископом христианской общины Гиерополиса в Малой Азии и жил примерно через тридцать лет после смерти Господа нашего. [24]