Онлайн книга «Замена»
|
По версии, известной Мовчан, – официальной версии – я с ним спала. «И не отказалась бы, чтобы это стало правдой». Спустя несколько суток после Кристиана. «Я гадкая? Нет. Я больна». Ладони было очень удобно на его щеке, а потом он положил руку поверх моей – и все исчезло. * * * Я шла сквозь пустоту, и подо мной ткалось что-то твердое, какая-то идея поверхности, – что-то, по чему можно идти. Что было вокруг? Неважно. Например, что-то серое. Одновременно с мыслью стало слышно шуршание – мои шаги, серый цвет пустоты принесли звуки. Страх остался далеко, а здесь оказалось всего лишь пусто. Здесь? Я осмотрелась, пытаясь понять, где я. Это не походило на персонапрессивный удар, значит, я не в личности Куарэ: ни коридоров, ни образов, ни света, ни тьмы. Просто ничто, которому я дала звучание и цвет. Да и не била я его. Я – его не била… «Это все же может быть персонапрессивный удар. Его удар по тебе – и ты не знаешь этого наверняка». Не знаю, согласилась я. Я на пробу попыталась представить температуру пустоты, и стало тепло: приятно, захотелось снять пальто, подставить лицо ветру, в котором звенит хрусталь, в котором свежесть вечного утра… Я открыла глаза. Это, кажется, называется степь. Я присела, гладя пушистую траву. Она покрывала небольшой пятачок вокруг меня, а дальше превращалась в серо-зеленую массу, похожую на неумелый рисунок, бегущий прочь во все стороны, до самого утреннего горизонта – немного желтого, слегка заспанного, звучащего так, что хотелось сцепить зубы, чтобы не заплакать от этой красоты. Красоты детского рисунка. – К-как мы здесь оказались? Я оглянулась. Вокруг него был пятачок асфальта, даже часть дорожной разметки сохранилась, и я видела, как слабым маревом колеблется вокруг него другой мир – часть арки из резного дерева, глубокая зелень – все такое же точное, грубое, ненастоящее, как и моя рассветная степь. – Не знаю. Куарэ расстегнул свое полупальто и сделал шаг ко мне. – Не понимаю. Я вижу вас как-то… Нечетко, да? – Как и я вас. – Я схожу с ума, – проворчал он и сел на землю. Мир его видения сливался с моим. Арка повисла невысоко над землей – простая арка, кажется, очень старая. Дерево появилось не полностью, его точно отрезал кто-то и вклеил поверх марева разнотравья. * * * Между нашими лицами застыл пар дыхания – его и мой, лицо Анатоля оставалось в тени, но я еще слышала стеклянистый присвист ветра – не из парка, а оттуда. «Степь, арка. Что видел он?» – Я… Витглиц. Простите, мне нужно идти. – Хорошо, – ответила я. Почему-то стало неловко. – Голова кружится. Лекарства, ерунду всякую делаю… Простите. Куарэ сказал «спокойной ночи» и ушел. Я потерла висок, понимая, что боль только что вернулась – я и не заметила ее пропажи. Анатоль растворялся в парке, я еще увидела его спину в столбе света под фонарем, и, сжимая ручку трости, пыталась удержаться на ногах. «Он что-то видел. Он решил, что ты ударила его, проникла внутрь и пыталась себе подчинить». За дверью меня никто не ждал – я запоздало поняла, что стоило испугаться. Свет зажегся так, как положено, и в ванной было зеркало, где я напрасно пыталась высмотреть ответ. Спустя три минуты я сняла линзы и пошла готовить ужин. Когда я вернулась в комнату, в кресле перед компьютером сидела Джоан Малкольм. – Заставить Кристиана ревновать – это страшно неумная затея, Витглиц. Я поставила поднос перед экраном. Ее полусапожки стояли у двери: их хозяйка вошла, разулась, аккуратно поставив обувь под вешалкой. Села и стала ждать. – Видишь ли, Соня, ты слишком, эм, не такая, чтобы играть в игры – второй смысл, провокация и все такое, – сказала Джоан, пошевелив пальцами в воздухе. – А из этого следует, что ваша вечерняя прогулка на двоих – сие есть проявление спонтанного идиотизма. Твоего идиотизма. Серые коридоры, вспомнила я, глядя в ее глаза. Джоан стянула с тарелки мой гренок и принялась его жевать. Она хрустела корочкой, смотрела на меня, и я как никогда сегодня ощущала, что все неправильно. Шуршал компьютер, помаргивал огонек ожидания в углу экрана. Доктор вытерла руки носовым платком и небрежно вернула его в карман, поводила языком по зубам. – Впрочем, прогулка с маленьким Куарэ даже рядом не валялась с решением его отпустить. Вот это – просто титанический идиотизм. «Потому что у Келсо появилась вторая цель», – продолжила я. – Потому что секунды тепла и уюта имеют свою цену». «Ты просто об этом не подумала», – закончили синие глаза. – Я не подумала об этом, – согласилась я вслух. – И тебе повезло, что подумала я. Джоан полезла под пальто и достала оттуда оружие. Длинный двуствольный пистолет – такой тяжелый, такой нелепый, что он мог стрелять только термохимическими зарядами. Следом на стол лег какой-то дорожный вариант косметички и прибор с сенсорным экраном: большой телефон или маленький планшет. Но я видела только оружие. Во сне пистолет казался еще больше, он возник из воздуха, а потом был огонь, была боль. – Ага, запомнила, – удовлетворенно сказала Джоан и встала, подхватив косметичку. – Умыться – это там? – Да. Я уже поняла все, но все равно смотрела на нее, а она, остановившись, – на меня. Свет мигнул. – Раз с тобой не остался спать Анатоль Куарэ, придется отдуваться мне. И да, он сам в безопасности. Эта белая скотина сначала изучит соперника, а только потом полезет с нежностями. Согласна с таким выводом? Она не заявляла о превосходстве – всего лишь честно ждала ответа. «Джоан по-прежнему изучает меня. А я – ее». – Согласна. Но Куарэ сегодня увидит очень плохие сны. – Тоже верно. Она закрыла за собой дверь, зашумела вода. Я села перед компьютером, уткнув пальцы в виски. Боль возилась в голове, путая мысли, а я пыталась осознать, что натворила. Честно пыталась испугаться, но вместо этого испытывала только разочарование. «Он ушел». Была еще одна мысль – странная, страшная даже. Куарэ искал информацию о закрытом лицее, его тревожило нечто, связанное настроением со всеми нами. Я видела так же ясно, как и он: инспектор Старк, ликвидированный филиал «Соул» в Лиссабоне, Константин Митников, страхи учеников и даже Кристиан Келсо – все это части чего-то огромного. Куда большего, чем я могу вынести. |