Книга Суд волков, страница 72 – Жеральд Мессадье

– Кого вы ждете? – спросил он Франсуа.

– Ваших судей.

Фалуа скривился:

– Это вас будут судить, и вы заплатите за мое заключение сторицей.

Но когда явился Петер Шёффер, срочно вызванный Феррандо, он заметно струхнул.

– Кто вы такой?

Шёффер не ответил.

Затем пришел Феррандо и окинул пленника презрительным взглядом.

Фалуа догадался, что ожидают еще кого-то. Примерно через час в мастерской началась суматоха: встречали князя-архиепископа, прибывшего в сопровождении своего асессора, секретаря и двух лучников.

– Ваше преосвященство! – закричал Фалуа. – Посмотрите, как эти люди обходятся с посланцем Сорбонны!

Александр Люксембургский приказал развязать пленника. Фалуа торжествовал. Медленно поднявшись на ноги, он злобно уставился на Франсуа.

Александр Люксембургский дал ему пощечину.

– Вы солгали мне! – вскричал он гневно.

– Ваше преосвященство… – пробормотал ошеломленный Фалуа.

– Молчите! Изначальное оборудование этой печатни было куплено у законного владельца, присутствующего здесь Петера Шёффера. Остальное создали нынешние владельцы, в частности мэтр Франсуа де л'Эстуаль, ваш законный тюремщик. Я проверил все это по документам, заверенным нотариусом. Сорбонна, на которую вы ссылаетесь, не заплатила ни одного денье. Вы едва не принудили меня совершить подлость, прибегнув к лжесвидетельству. Тюрьма – слишком мягкое наказание для вас. Я напишу об этом вашим поручителям. Стража, возьмите этого человека и отведите в тюрьму! Позднее я приму решение о его участи.

– Папа, ваше преосвященство… – начал Фалуа, которого уже окружили лучники.

Князь-архиепископ повернулся к нему и вытащил из кармана свиток с печатью:

– Его святейшество Павел Второй вновь подтверждает свое покровительство "Мастерской Труа-Кле".

Стражники увели Фалуа. Какое-то время все участники этой сцены молчали, не в силах справиться с волнением. Александр Люксембургский отвел Франсуа в сторону.

– Прощаю вам то, что вы взяли этого злоумышленника в заложники и подделали его подпись. Об этом не будет упомянуто. Мэтр Франсуа, вы действовали изобретательно и решительно. Это хорошо. Но лучше было бы вам заключить союз с такой семьей, которая сумеет оградить вас от неприятностей. Я подумаю об этом.

Затем он ушел. Франсуа решил повести всех ужинать, чтобы укрепить нервы, подвергшиеся тяжкому испытанию.

Жанна в Анжере ничего не знала обо всех этих перипетиях. Получив письмо сына с рассказом о них, она так разволновалась, что Жозеф за нее испугался. По ее мнению, лазутчики Сорбонны смогли, пусть частично, восстановить обстоятельства вывоза оборудования из Парижа. Это означало, что кто-то развязал язык. Возможно, они знали гораздо больше, чем сказал Фалуа. Возможно, они подвергли пытке Сибуле. Возможно…

Чтобы успокоить ее и не тревожиться самому, Жозеф попросил Рене Анжуйского, чтобы один из офицеров на следующий день сопроводил его до Парижа. Они поедут верхом. До столицы легким галопом один день. Обернуться туда-обратно можно за три дня.

В очередной раз Жанна содрогнулась от ужаса. Не ринулся ли Жозеф в пасть волка? Она горячо молилась. Кормилица поила ее разными отварами: от одного из них, очень горького, она впала в сонливое состояние.

Но Жозеф вернулся в условленный срок. Он повидался с Сибуле. Никто его не пытал.

– Как же тогда?.. – спросила Жанна.

– Логика, – ответил Жозеф. – Люди из Сорбонны владеют ею не хуже нас. Известно, что мы связаны свойством с Феррандо Сассоферрато, которого в Страсбурге знают как одного из владельцев печатни. Равным образом известно, что в деле участвует Петер Шёффер, зять Фуста. Поскольку мастерская в Страсбурге оборудована недавно, а у Шёффера в Майнце имеется своя, они пришли к заключению, что для "Труа-Кле" было использовано оборудование, находившееся в парижских ящиках. Да и сам я сказал Бастеру, что у меня доля в мастерской Страсбурга, а он, я в этом почти уверен, известил своих единомышленников в Париже. Мы действуем открыто, и ни для кого не секрет, что у нас есть печатня, которая приобрела сейчас очень важное значение.

– Но почему посланец Сорбонны пылал такой злобой к Франсуа? Почему назвал меня колдуньей, ведь это дело прошлое и меня полностью оправдали? Почему ректор университета желает мне зла? Все это означает, что преследование может в любой момент возобновиться!

– Здесь и в самом деле не все ясно, – согласился Жозеф. – Но позволь мне сказать тебе вот что: я очень сомневаюсь, что эти недобрые дела творятся по распоряжению Гийома Фише, ректора Сорбонны. Все, что я слышал о нем, доказывает, что это настоящий эрудит, поглощенный наукой, человек умный и снисходительный. Разве что у него было какое-то столкновение с тобой.

– Мне об этом неизвестно.

– Значит, есть кто-то еще, возможно, какой-нибудь регент затаил злобу против тебя. Но я бы не стал тревожиться сверх меры. Этот враг опасен, но не всемогущ, доказательством служит происшествие в Страсбурге.

– Нет ли способа выяснить это? – спросила она.

– Дай подумать. Один факт очевиден: несколько крупных городов Европы имеют свои печатни. А парижский университет, который мнит себя великим культурным центром, таковой не обладает. Понятно, что это раздражает клириков. Они надеялись заполучить бесплатно ящики Фуста, а когда ничего не получилось, пришли в ярость. Теперь они стремятся вернуть то, что считают своей добычей, которую у них отняли.

Через два дня Жозеф объявил Жанне, что уезжает в Страсбург. Она удивилась.

– Я попытаюсь найти ответ на вопрос, который тебя мучит, – сказал он.

Александра Люксембургского явно изумила просьба Жозефа.

– Ваше преосвященство позволит мне высказать предположение, что для борьбы со злом необходимо вскрыть его источник? – осведомился Жозеф. – Фалуа всего лишь выполнял приказ своего доверителя – человека, преисполненного злобы и готового на все. Мы с вами оба знаем, что это не может быть Гийом Фише. Следовательно, кто-то прячется за спиной прославленного ученого и, несомненно, прикрывается его именем. Тем самым он наносит ему ущерб, и интригана необходимо разоблачить.

Прелат улыбнулся.

– Я прочел ваши максимы, мессир де л'Эстуаль, и нахожу, что вы столь же мудры, сколь осторожны. Ваше предположение справедливо. Пусть будет так.

По приказу своего господина асессор написал под его диктовку распоряжение начальнику тюрьмы, позволявшее Жозефу де л'Эстуалю увидеться с узником Эмаром де Фалуа и переговорить с ним с глазу на глаз.

– Пытался ли он отправить кому-нибудь послание? – спросил Жозеф, прежде чем проститься с прелатом.

– Нет. Естественно, мы бы его перехватили, и я бы сказал вам об этом. Он покрывает своего доверителя.