Онлайн книга «Секира и меч»
|
— Не поймали?.. — догадался он. Дружинник поднял голову: — Он был уже в наших руках. Я даже ранил его, я слышал запах его крови. Но каким-то необъяснимым образом ему удалось уйти. Я думаю: не иначе, как вмешалось колдовство. Мы расставили ловушки, мы его совершенно обложили… Без колдовства ему бы не удалось вырваться. — Что за повадка, — бросил презрительно князь, — все свои глупости и просчеты прикрывать колдовством? Рябой едва нашел сил подавить обиду. Он заговорил с жаром: — Мы блуждали по лесу. Мы, будто охотничьи псы, шли по кровавому следу и совершали круг за кругом. Мы отчаялись. Мы всякий раз возвращались на прежнее место. И всякий раз опять видели свежий кровавый след. И так день за днем — шесть дней!.. — Рябой вопросительно посмотрел в глаза Мстиславу. — Вы видели такое существо, господин, зверя или человека, которое шесть дней будет истекать кровью и не подохнет?.. Шесть дней свежей крови!.. Я это не могу понять иначе, как колдовство… — Вот как! — мрачно задумался Мстислав. — Это колдовство, господин! — убежденно повторил Рябой. — Глеба мы так и не нашли. А воины вконец измотаны. На них жалко смотреть. — Ладно. Иди, — отпустил Рябого князь. Они опять остались вдвоем в трапезной — Мстислав и Святополк. Князь спросил: — С какого края теперь будем браться за дело? Святополк поднялся, прошелся мимо окон: — Не все еще нами испытаны средства. Мы можем попробовать назначить награду за поимку Глеба. И там, где оказались бессильны мужество и воинское умение, вполне может справиться корыстолюбие. — Но у меня нет лишних денег, — воскликнул Мстислав. — И тебе это отлично известно. Святополк улыбнулся: — А разве я сказал, что деньги надо платить? Их можно только пообещать… — Как это? — не понял молодой князь. — Всегда можно придраться к чему-нибудь и не заплатить обещанное. Тем более совесть должна быть спокойна, что дело мы будем иметь с подлым человеком — с весьма низким существом. Ибо человек, уважающий себя, никогда не продаст другого человека. А подлеца мы найдем, чем припугнуть. Его можно даже убить без особого сожаления. Мстислав облегченно улыбнулся: — Поистине гибок твой разум, Святополк. Однако мне кажется, что средства, предлагаемые тобой, не всегда хороши. Как бы нам с тобой не вызвать на себя гнев всех этих людей, которыми я имею удовольствие править. — При чем здесь вы, государь! — тут же возразил Святополк. — Вы предоставьте мне это дело. Позвольте попользоваться всей полнотой власти… И если что не так — то все валите на меня. Дескать я, Мстислав, знать ничего не знаю. Все Святополк воду мутит… А Святополк уж найдет способ выкрутиться… — Что ж! — оценил князь. — Ты неплохо придумал… Святополк слегка поклонился: — Не сработает корыстолюбие, мы попробуем предательство друзей. Есть и еще средство про запас — можно бросить в темницу его братьев… Мир, в котором мы живем, государь, стар. В нем уж столько всего было, что нам ничего не нужно придумывать, а следует лишь идти проторенной тропой. — Тебе виднее, — признал Мстислав. — Ты жил при киевском дворе. Должно быть, всякого насмотрелся. — Да, мой господин! И еще… — Святополк сделал вид, что в нерешительности замялся. — Что? — Насчет обещанной награды… Князь удивленно вскинул брови. Святополк продолжал: — Мы могли бы послать человека в Чернигов. Денег попросить у Владимира — как бы на поимку Глеба… — Так. Дальше… — спешил услышать молодой князь. — А на что мы потратим эти деньги, Владимиру-то не скажем. — Но поднимет шум тот корыстолюбец, что продаст Глеба… — Повесим… где-нибудь в лесу. Скажем, братья разбойника мстят. — Хорошо! — просветлело лицо у Мстислава. — Поищи верного человека. И пошлем его в Чернигов за деньгами. В ясный полдень стоял Глеб над развалинами жилища Анны, а на сердце, на душе у него была черная полночь. Мрак беды, мрак печали царил в его глазах. — Анна… — произносил Глеб и вытирал слезу, повисшую на реснице. Из-под полуобгорелых бревен весело стрекотали кузнечики. — Где я был в тот час?.. Старые, давно погасшие угли скрипели у него под ногами… Под ветвями плакучей ивы Глеб увидел могилу. Без креста. Ибо погребал Анну языческий бог, который враждебно настроен к кресту. Вспомнил Глеб, что у Анны не было языческого имени, вспомнил, что она иногда крестилась и ходила в церковь слушать того черноглазого грека. Она была христианка. Из зеленых березовых прутиков Глеб сделал крест — связал прутики пучком травы; воткнул в рыхлую еще землю. Бросил то золотое кольцо на могилу. Сел рядом… Так, без движений Глеб сидел до темноты. Легкий ветерок слегка раскачивал ветви ивы. Этот ветерок представлялся Глебу живым, как и скорбящая ива. И Анна была где-то здесь живая. В шелесте листвы Глебу несколько раз чудился ее голос. Анна тихо произносила его имя. И тогда сердце его сжималось, по щекам текли слезы. Ветерок ласкал лицо… «Глеб…» Он вздрагивал, вздыхал. Вспоминал, какой красивый и нежный был у Анны голос. «Глеб…» Где-то в ночи плакала птица… Глеб невидящим взором смотрел на могилу. Он вспоминал, как красива была Анна. И юна. Она была много моложе его. Она была — женщина. Была его мудрее. «Глеб…» Он стал на колени и смотрел в темноту — туда, откуда, казалось ему, он слышит этот тихий зов. Бледный образ, сотканный из света звезд, стоял у развалин жилища. Анна тянула к нему руки. Она шла к Глебу, но не приближалась; она кричала ему, но он больше не слышал ее голоса… Глеб смотрел на нее, беззвучно плакал и уже не вытирал слез — они серебристо блестели в ночи. — Анна!.. — звал он. Но не было ему ответа. И образ ее, что он видел, становился все бледней и бледней, пока совсем не растворился во тьме. Глеб поднялся, подошел к тому месту, где только что видел Анну; и наткнулся на куст шиповника — тот был в цвету. Глеб подумал, что это знак ему, — в цветущем шиповнике он увидел Анну. Он хотел сорвать цветок, но в темноте был неловок и оцарапался. Посмотрел себе на ладонь, где темной каплей выступила кровь. — Ты жена моя, — прошептал Глеб. — Я вижу, ты жаждешь мести… О, я отомщу!.. Далеко-далеко ухал филин. |