Онлайн книга «Убитая пирамида»
|
– Только не у меня. – Ты что, раздумал? – Мне милее свобода. – Ты с ума сошел! Послушать наше начальство, так ты лучший из всего набора; тебе наверняка дадут хорошее назначение. – Мне приключения нужны, а не служба в строю. – Я бы на твоем месте еще подумал. Вдруг двор торопливо пересек посыльный из дворца со свитком в руках и показал папирус царскому писцу. Тот встал и быстро отдал несколько распоряжений. Все двери казармы мгновенно закрылись. Среди добровольцев прокатился ропот. – Успокойтесь, – скомандовал офицер ободряющим голосом. – Мы только что получили распоряжение. Указом фараона вы все приняты на военную службу. Одни будут размещены в казармах, другие завтра же отправятся в Азию. – Состояние боевой готовности или война, – прокомментировал товарищ Сути. – А мне плевать. – Не валяй дурака. Если попытаешься бежать, будешь считаться дезертиром. Довод был весьма веским. Сути прикинул, удастся ли ему перескочить через стену и затеряться в прилегающих переулках, и понял: не удастся. Это ведь не школа писцов, а казарма, где полным-полно лучников и копьеносцев. Один за другим новобранцы проходили перед царским писцом. Как и у офицеров, вместо дружелюбной улыбки на его лице появилось выражение озабоченности. – Сути… превосходные результаты. Причислен к азиатской армии. Будешь лучником при колесничем. Отправление завтра на рассвете. Следующий. И Сути увидел, как его имя вносится в табличку. Теперь дезертировать стало невозможно: побег означал, что придется всю жизнь провести на чужбине и никогда больше не увидеть Египта и Пазаира. Теперь он обречен стать героем. – Я буду служить под началом полководца Ашера? Писец гневно взглянул на него. – Я сказал: следующий. Сути получил рубаху, тунику, плащ, кожаные поножи, шлем, обоюдоострый топорик и лук из акации. Высота лука составляла метр семьдесят сантиметров, в середине имелось заметное утолщение. Натянуть его было нелегко, зато стрелять он мог на шестьдесят метров по прямой и на сто восемьдесят по параболической траектории. – А как же обещанный пир? – Вот хлеб, сушеное мясо, масло и инжир, – ответил офицер интендантской службы. – Поешь, зачерпни водички в колодце и ложись спать. Завтра придется пыль глотать. * * * На борту судна, идущего к югу, только и говорили об указе Рамсеса Великого, обнародованном многочисленными глашатаями. Фараон приказал провести очистительные ритуалы во всех храмах, сделать опись всех сокровищ страны, инвентаризировать содержимое амбаров и общественных запасов, удвоить подношения богам и снарядить военную экспедицию в Азию. Царский указ немедленно оброс самыми невероятными слухами: все судачили о неминуемой катастрофе, вооруженных волнениях в городах, мятежах в провинциях и скором нашествии хеттов. Пазаир, как и другие судьи, был обязан заботиться о поддержании общественного порядка. – Может, лучше было остаться в Мемфисе? – спросил Кем. – Наша поездка долго не продлится. Управители селений сообщают, что два воина-ветерана стали жертвами несчастного случая и тела их мумифицированы и погребены. – Вы не слишком благостно настроены. – Пять человек упали и разбились насмерть – такова официальная версия. – Но вы этому не верите. – А вы? – Какая разница? Если начнется война, меня призовут в армию. – Рамсес проповедует мир с хеттами и азиатскими государствами. – Они никогда не оставят намерений завоевать Египет. – Наше войско очень сильно. – А зачем тогда экспедиция и все эти странные меры? – Не знаю. Возможно, проблемы внутренней безопасности? – Страна богата и счастлива, народ любит своего царя, каждый ест досыта, дороги свободны. Нам не грозит никакая смута. – Вы правы, но фараон, судя по всему, думает иначе. Ветер овевал их лица; парус спустили, судно шло на веслах. В обе стороны по Нилу проходили десятки судов, вынуждая капитана и экипаж ни на миг не терять бдительности. На расстоянии километров ста от Мемфиса к их борту приблизилось быстроходное судно речной стражи, и с него прозвучал приказ замедлить ход. Один из стражников ухватился за снасти и перескочил к ним на палубу. – Судья Пазаир на борту? – Да, это я. – Я должен доставить вас в Мемфис. – В чем дело? – На вас подана жалоба. * * * Сути встал и оделся последним. Старший по комнате подтолкнул его, чтобы он поторопился. Молодой человек видел во сне Сабабу, ее ласки и поцелуи. Она открыла ему новые, неведомые пути наслаждения, и он был намерен исследовать их в самое ближайшее время. Под завистливыми взглядами других новобранцев Сути взошел на боевую колесницу, с которой его окликнул колесничий, лет сорока с удивительно крепкой мускулатурой. – Держись, мой мальчик, – посоветовал он очень серьезным тоном. И не успел Сути пристегнуть ремнем левое запястье, как колесничий пустил коней во весь опор. Колесница первой вылетела из казармы и устремилась к северу. – Тебе уже доводилось сражаться, малыш? – Ага, с писцами. – Ты их убил? – Думаю, что нет. – Не отчаивайся: я предложу тебе кое-что получше. – Куда мы несемся? – Вперед, на врага, во главе всех! Проедем Дельту, потом промчимся вдоль берега моря и станем бить сирийцев и хеттов. На мой взгляд, указ что надо. Давненько не давил я этих варваров. Натяни свой лук. – А вы не притормозите? – Хороший лучник поражает цель и в более сложных условиях. – А если я промажу? – Я перережу ремень, удерживающий тебя на колеснице, и ты полетишь носом в пыль. – А вы суровы. – Десять азиатских кампаний, пять ранений, две награды за храбрость, поздравления от самого фараона – тебе довольно? – И никакого права на ошибку? – Поле битвы ошибок не прощает. Стать героем, оказывается, не так просто, как представлялось. Сути глубоко вздохнул и до отказа натянул лук, забыв о колеснице, толчках и ухабах на дороге. – Попробуй попасть в дерево, вон там, вдалеке! |