Онлайн книга «Все люди смертны»
— Регина! Она обернулась: это был Роже. — Ты не хотела, чтобы я пришел? — спросил он. — Меня пригласил Лафоре, а я так жаждал увидеть твою Беренику… — С чего бы мне не хотеть?.. — спросила она. Регина удивленно смотрела на Роже. Прежде ей казалось, что ее обрадует их встреча: еще недавно ее глубоко трогало все, что касалось ее прошлого. Но Роже держался непринужденно и отстраненно. — Регина, ты восхитительная Береника. Тебе равно удаются и трагедия, и комедия. Уверен, скоро ты сделаешься лучшей актрисой Парижа. Голос его чуть дрожал, уголок рта нервно подергивался. Он был взволнован. Она бросила взгляд в зал: кресло Фоски опустело. Он, тот, кто мог запомнить, видел ли он? Понял ли он, что ее невозможно перепутать ни с одной другой женщиной? — Ты очень любезен, — сказала она Роже. До нее дошло, что молчание затянулось. Роже с вниманием и тревогой разглядывал ее. — Ты счастлива? — спросил он вполголоса. — Ну да… — ответила Регина. — Выглядишь усталой… — Это все репетиции. Регина чувствовала себя неловко под его взглядом, она уже отвыкла, чтобы ее разглядывали с таким пристальным интересом. — Ты находишь, что я подурнела? — Нет, но ты переменилась, — сказал он. — Возможно. — Прежде ты бы возмутилась, если бы я сказал, что ты переменилась. Ты так страстно хотела оставаться верной себе. — Значит, я переменилась, — тихо сказала она и сдержанно улыбнулась. — Пора прощаться, меня ждут. Он на миг задержал ее руку: — Мы еще увидимся? Когда? — Когда захочешь. Просто позвони мне, — безразлично бросила она. Фоска ждал ее у входа в театр. — Простите, я задержалась, — сказала она. — Не извиняйтесь, я люблю ждать… — заметил Фоска. Он улыбнулся. — Прекрасная ночь. Вернемся пешком? — Нет. Я устала. Они сели в такси. Она молчала. Ей хотелось, чтобы говорил он — искренне, не раздумывая, но за весь путь он так ничего и не сказал. Она вошла в спальню, начала раздеваться, а он по-прежнему молчал. — Ну что, Фоска, — начала она, — понравился вам спектакль? — Мне всегда нравится смотреть на вашу игру, — ответил он. — Но хорошо ли я сыграла? — Полагаю, да. — Полагаете? Вы не уверены? — вскинулась она. Он промолчал. — Фоска, — сказала она, — вы когда-то видели на сцене Рашель? — Да. — Она играла лучше, чем я? Намного лучше? — Не знаю… — Он пожал плечами. — Но вы должны знать, — настаивала она. — Играть плохо или хорошо — я не знаю, что означают эти слова, — нетерпеливо заметил он. Регине показалось, что в сердце у нее разливается пустота. — Да очнитесь же, Фоска! Вспомните! Ведь это было, вы приходили на каждый мой спектакль, казалось, вы очарованы… Однажды вы даже сказали: «Мне хотелось бы заплакать». — Да, — протянул он с неловкой улыбкой, — мне нравилось смотреть на вашу игру. — Но почему? Разве не потому, что я хорошо играла? Фоска с нежностью посмотрел на нее и произнес: — На сцене вы со страстной силой верите в свои переживания! Мне доводилось видеть подобное чувство у двух-трех женщин в лечебнице, но те верили лишь в собственное существование. Для вас существуют и другие, и несколько раз вам удалось заставить существовать даже меня. — Что? — спросила Регина. — И это все, что вы разглядели в Розалинде и в Беренике? И это все, на что вы считаете меня способной? Она кусала губы, ей хотелось расплакаться. — Это не так уж плохо, — сказал Фоска. — Не всем удается притворяться, что они живут. — Но это не притворство, — с отчаянием в голосе возразила Регина. — Это правда, я живу! — О, не будьте так уверены в этом, — откликнулся Фоска, — иначе вы бы так не настаивали на том, чтобы я отправился с вами в театр. — Я уверена в этом! — яростно воскликнула она. — Я живу, я талантлива, и я стану великой актрисой. А вы слепец! Он лишь улыбнулся. — Хорошо получилось? — спросила Анни. Она старательно укладывала на лед чешуйчатые ломтики ананаса. Регина окинула взглядом стол. Все было на месте: цветы, хрусталь, паштеты, бутерброды. — Вроде бы хорошо, — ответила она. Она принялась взбивать вилкой яичные желтки с расплавленным шоколадом. Флоранс устраивала роскошные приемы, но можно было на глаз определить цену марочных вин и заказных птифуров: дорогие и безличные деликатесы. Регине хотелось превратить этот вечер в неповторимый шедевр. Она любила принимать гостей. Весь вечер в глазах приглашенных отражалась обстановка, в которой протекала ее жизнь, они ели блюда, приготовленные их с Анни стараниями, слушали отобранные ею пластинки: весь вечер напролет она управляла их удовольствиями. Регина энергично взбивала желтки, и крем в миске начал густеть. Однако из прихожей доносились размеренные безостановочные шаги. — Ах, это меня раздражает, — нервно выдохнула она. — Хотите, я скажу ему? — Нет… не стоит. Вот уже целый час он расхаживал там, как медведь в клетке, в клетке вечности. Она взбивала яйца, а он расхаживал вдоль и поперек; каждую секунду капли на дне миски становились все темнее, насыщеннее, аппетитнее, в то время как шаги терялись в воздухе, не оставляя следа. Движение его ног, движение ее рук: крем будет съеден, миска вымыта, следа не останется. «Розалинда», «Береника», договор на «Бурю»… День за днем она терпеливо выстраивала свое существование. Он же расхаживал взад и вперед, уничтожая только что сделанные им шаги. У меня все рухнет разом… — Готово, — сказала она, — пойду переоденусь. Она надела длинное платье из черной тафты и выбрала бусы в шкатулке. Она громко сказала: «Сегодня я заплету косы». С недавних пор она взяла за правило говорить громко. Во входную дверь позвонили, начали стекаться гости. Она медленно перебирала волосы. Сегодня вечером они увидят мое истинное лицо… Подойдя к зеркалу, она улыбнулась. Улыбка застыла. Лицо, чертами которого она так дорожила, обрело сходство с маской, оно ей больше не принадлежало; и тело ее было чужим: манекен. Она вновь попыталась улыбнуться, манекен в зеркале тоже улыбнулся. Она отвернулась. Миг спустя ей предстоит лицедействовать. Она открыла дверь. Горели светильники, гости уселись на диваны и кресла: Санье, Флоранс, Дюлак, Лафоре. Фоска сидел среди них, принимая участие в беседе, голос его звучал весело; Анни разносила коктейли. Все выглядело всамделишным. Она поздоровалась со всеми за руку, гости улыбались. |