Онлайн книга «Бледный огонь»
Возвращено к жизни массажем руки проворного хирурга. [750] Она рассказала репортеру о «Стране За Пеленой», и рассказ заключал в себе Намек на ангелов, и сверкание цветных Окон, и тихую музыку, и кое-что Из книги гимнов, и голос ее матери; Но в конце она упомянула дальний Ландшафт, туманный сад, и — дальше я цитирую: «Вдали за садом, как будто через дым, Я мельком разглядела высокий белый фонтан — и проснулась». Если на неназванном острове капитан Шмидт [760] Видит нового зверя и ловит его И если немного позднее капитан Смит Привозит оттуда шкуру, то этот остров не миф. Наш фонтан был указательным столбом и знаком, Он объективно существовал во тьме, Крепкий как кость, вещественный как зуб, Почти банальный в своей мощной правде! Статья была написана Джимом Коутсом. Джиму я сразу написал. Получил от него ее адрес. Проехал триста миль на запад, чтобы с ней поговорить. [770] Прибыл. Был встречен пылким мурлыканьем. Увидел эти голубые волосы, веснусчатые руки, восхищенный Орхидейный вид — и понял, что попался. «Кто упустил бы случай повстречать Такого знаменитого поэта?» Как мило Было, что я приехал! Я отчаянно пытался Задать свои вопросы. Их отметали: «В другой раз, как-нибудь, быть может». Журналист Еще ей не вернул ее заметок. Не следует настаивать. Она пичкала меня кэксом, все это превращая [780] В идиотский светский визит. «Я не могу поверить», она сказала, «что вот это вы! Мне так понравились ваши стихи в Синем журнале. Те, что о Мон-Блоне. У меня есть племянница, Которая поднялась на Маттерхорн. Вторую вещь Я не могла понять. Я говорю о смысле. А самый звук, конечно, — но я так глупа!» Она и впрямь была. Я мог бы настоять. Я мог бы Заставить ее рассказать мне больше О Белом фонтане, который мы оба видели «за пеленой». [790] Но если (подумал я) упомянуть эту подробность, Она набросится на нее, как на духовное Родство, сакраментальные узы, Мистически объединяющие нас, И тотчас наши души б оказались Сестра и брат, трепещущие на краю Нежного кровосмешения. «Ну, — сказал я, — мне кажется, Становится уж поздно…» Заехал я и к Коутсу. Он опасался, что засунул куда-то ее записки. Он достал свою статью из стальной картотеки. [800] «Все точно. Я не менял ее стиля. Одна есть опечатка, не то чтоб важная: Гора, а не фонтан. Оттенок величавости». Жизнь Вечная — на базе опечатки! Я думал на пути домой: не надо ль принять намек И прекратить обследование моей бездны? Как вдруг был осенен мыслью, что это-то и есть Весь настоящий смысл, вся тема контрапункта; Не текст, а именно текстура, не мечта, А совпадение, все перевернувшее вверх дном; [810] Вместо бессмыслицы непрочной — основа ткани смысла. Да! Хватит и того, что я мог в жизни Найти какое-то звено-зерно, какой-то Связующий узор в игре, Искусное сплетение частиц Той самой радости, что находили в ней те, кто в нее играл. Не важно было, кто они. Ни звука, Ни беглого луча не доходило из их затейливой Обители, но были там они, бесстрастные, немые, Играли в игру миров, производили пешки [820] В единорогов из кости слоновой и в фавнов из эбена; Тут зажигая жизнь долгую, там погашая Короткую; убивая балканского монарха; Заставляя льдину, наросшую на высоко летящем Самолете, свалившись с неба, Наповал убить крестьянина; пряча от меня ключи, Очки иль трубку. Согласуя эти События и предметы с дальними событиями И с предметами исчезнувшими. Узор творя Из случайностей и возможностей. [830] В шубе, я вошел: Сибилла, я Глубоко убежден — «Закрой, мой милый, дверь. Как съездил?» Чудно — но важнее: Я воротился, убежденный в том, что могу нащупать Путь к некой — к некой — «Да, мой милый?» Слабой надежде. Песнь четвертая
Теперь я буду следить за красотою, как никто За нею не следил еще. Теперь я буду так вскрикивать, Как не вскрикивал никто. Теперь я буду добиваться того, чего никто Еще не добивался. Теперь я буду делать то, чего никто не делал. Кстати, об этом дивном механизме: [840] Я озадачен разницею между Двумя путями сочинения: А, при котором происходит Все исключительно в уме поэта, — Проверка действующих слов, покамест он Намыливает в третий раз все ту же ногу, и В, Другая разновидность, куда более пристойная, когда Он в кабинете у себя сидит и пишет пером. В методе В рука поддерживает мысль, Абстрактная борьба идет конкретно. Перо повисает в воздухе, затем бросается вычеркивать |