Онлайн книга «Любовь-морковь и третий лишний»
|
Во всем остальном Ожешко казалась вполне нормальной, она даже повеселела, вот только начисто отказывалась считать мужа мертвым, могла сказать знакомым: – Женечка в командировке. Но поскольку никакого вреда от этого никому не было, Настя решила не обращать на закидоны хозяйки внимания. Жаль, конечно, что нянька была необразованна, иначе она бы спохватилась и вызвала к Альбине психиатра, может, тогда и не случилось бы несчастья. Как-то летом на даче Альбина в один из дней весьма резко спросила: – А куда подевались книги из библиотеки? Отчего внизу вместо Брокгауза стоят дурацкие издания и какие-то журналы напиханы? – Мама, – спокойно ответил Павлуша, – старой энциклопедией никто не пользуется. Я переместил ее наверх, а на нижние полочки поставил нужные мне книги. Глаза Альбины чуть не вылезли из орбит. – Что? Ты переворошил библиотеку? – Да, – кивнул сын, – разве нельзя? – Конечно, нет! – взвизгнула дама. – Почему? – Папа читает Брокгауза. Павлик крякнул. – Мама, мне очень неудобно наверх за книгами лазить. – С ума сошел! Верни энциклопедию. – Пусть наверху останется. – Нет!!! – Мама… – начал было юноша, но мать не дала ему договорить. Тонкая рука, украшенная кольцами, со всего размаха опустилась на щеку парнишки. – Ты не уважаешь отца! Павел вздрогнул и впервые в жизни заорал: – Хватит бредятины! Папа умер. – Что? – отшатнулась Альбина. – Отец в могиле, – четко произнес Павел, – достаточно с меня твоего идиотизма, теперь я тут хозяин. Извини, я устал от истерик и кривляний. Мне жаль папу, не хватает его, но портить себе жизнь я не дам. Знаешь, мама, тебе следует посетить психиатра, попить лекарства, авось в себя придешь! Альбина рухнула на диван. – Кто умер? – Хватит! – рявкнул сын. – А ты, значит, хозяин? – прищурилась мать. – Да, – кивнул Павел, – я достаточно взрослый, чтобы стать во главе семьи. Пойми, пожалуйста, папы нет, но есть я, и мне тоже хочется наконец хоть капли внимания. Настя ожидала, что Альбина с воплем: «Прости милый, я всегда была с тобой несправедлива!», бросится на шею юноше или упадет в обморок, но няньке и в голову не могло прийти, как станут развиваться события. Альбина Фелицатовна выпрямилась. – Хозяин? Ха-ха-ха! Ты приемыш, дурная кровь, весь пошел в своих, не известных никому родителей! – Мама? – попятился Павлик. – Ты о чем? – Сумасшедшей меня считаешь? – Нет, нет, просто ты… – Не смей мне «тыкать», выродок. – Мамочка… – Я тебе, дрянь, не мать. – А кто? – окончательно растерялся паренек. Альбина зло засмеялась: – А-а-а! Хотел у меня утешение отнять. Я-то себя успокоила: Женечка не умер, просто уехал. А ты решил глаза мне открыть. На, гляди, Альбина Фелицатовна, нет с тобой Женечки! В самое больное место, в сердце, гвоздь забил. Ну и я тебе отплачу, может, и лучше, что так случилось! Хозяин! Нищая дрянь, вот ты кто! И совсем не сын Женечки! И уж не мой, это точно! С этими словами Ожешко подлетела к юноше, изо всей силой толкнула его и, когда тот, не удержавшись на ногах, упал на пол, нависла над ним и заорала: – Правду очень любишь? Про смерть мужа мне напомнил! Так слушай про себя истину. Ни Настя, ни Павлик не успели даже пошевелиться, как Альбина Фелицатовна начала издавать нечленораздельные звуки. – Валька, слава богу, убралась.., все.., нету ее. Дима, дрянь, дрянь, угорел. Женечка знал: у них дурная кровь. Я его совсем убедила.., да.., он поверил, но потом… Павел! Ох, горе… Настя прижала руки к лицу, а Павлик растерянно спросил у няни: – Это она про кого говорит? – О Валентине и Дмитрии, – тихо пояснила Настя, – твоих сестре и брате, умерших в раннем возрасте. Альбина Фелицатовна услыхала слова няньки и захохотала словно безумная: – Да жива Валька! Только, слава богу, я избавилась от нее навсегда, а Дима угорел сам, честное слово! Случайно это вышло, клянусь! – Господи, – еле выдавил из себя Павлик, – надо врача вызвать и срочно маму в психиатрическую клинику везти. Настя не знала, что делать, она понимала испуг воспитанника, но, с другой стороны, в отличие от Павлика она была в курсе некоторых событий, Валентина-то и впрямь жива, вот подробностей о гибели Димы нянька не знала. Внезапно Альбина Фелицатовна перестала смеяться, она спокойно промокнула глаза кружевным платочком и сказала: – Нет, Павел, я вполне нормальна, в нашем роду сумасшедших не было, я хорошо знаю своих предков, а вот ты этим похвастаться не можешь, потому что являешься лицом без роду без племени. Я не твоя мать, никогда не рожала тебя на свет и счастлива признать сей факт. Ты никогда не нравился мне, потому что имеешь отклонения, очевидно, генетические, ты – нечто маловразумительное… Ну разве нормальный юноша станет мечтать о профессии парикмахера? Право, смешно, парни мечтают стать учеными, военными, но никак не цирюльниками. Ты с детства был дефектен, но Женечка, мой муж, увы, обожал тебя, и ради него я терпела около себя нечто мерзкое. Фу! Не следовало тебе сейчас начинать скандал, не надо было трогать энциклопедию и называться хозяином и уж совершенно нельзя было пугать меня сумасшедшим домом. Зря ты так поступил, теперь знай правду. Я усыновила тебя. На самом деле тебя родила непотребная девка, малолетняя проститутка. Евгений очень хотел иметь сына, и ради мужа, ради его счастья, мне пришлось пойти на то, отчего душа переворачивалась. Нет в тебе ни капли благородной крови, увы, весь пошел в мамашу. А уж кто твой отец, ей самой неведомо. Привокзальная б…! Площадное слово вырвалось у Альбины словно плевок, Настя остолбенела, никогда она не слышала от хозяйки столь грубых выражений. – А теперь, – гордо выпрямив спину заявила Альбина, – ты должен убраться отсюда! Павлик заморгал. |