Книга Дорога в рай, страница 171 – Роальд Даль

— Ты понимаешь, о чем говоришь? — сказал я. — Да у нас на одну подготовку уйдет несколько часов.

— Ну и что! — вскричал Клод. — Тогда пойдем завтра. Изюминки оставим на ночь, чтобы они вымокали, и у нас будет все утро и весь день, чтобы приготовить их.

Именно так мы и поступили.

И вот, сутки спустя, мы были в пути. Мы шли не останавливаясь минут сорок и уже приближались к тому месту, где тропинка сворачивает вправо и тянется по гребню холма к лесу, где живут фазаны. Оставалось пройти что-то около мили.

— Надеюсь, у сторожей случайно нет ружей? — спросил я.

— Ружья есть у всех сторожей, — сказал Клод.

Этого-то я и боялся.

— В основном против хищников.

— Ну вот!

— Конечно, нет никакой гарантии, что они не пальнут и в браконьера.

— Ты шутишь.

— Совсем нет. Но они стреляют только в спину. Тому, кто убегает. Они любят стрелять мелкой дробью по ногам ярдов с пятидесяти.

— Они не имеют права! — вскричал я. — Это уголовное преступление!

— Как и браконьерство, — сказал Клод.

Какое-то время мы шли молча. Солнце висело справа от нас ниже высокой изгороди, и тропинка была в тени.

— Можешь считать, тебе повезло, — продолжал он. — Тридцать лет назад стреляли без предупреждения.

— Ты в это веришь?

— Я знаю, — сказал он. — Сколько было таких ночей, когда я мальцом заходил, бывало, на кухню и видел моего папу. Лежит он лицом вниз на столе, а мама стоит над ним и выковыривает ножом для чистки картофеля картечь из его ягодиц.

— Хватит, — сказал я. — Мне от этого не по себе.

— Так ты мне веришь?

— Да, верю.

— К старости он был весь покрыт мелкими белыми шрамами, будто весь усыпан снегом.

— Да-да, — сказал я. — Не надо напоминать.

— Тогда говорили: «задница браконьера», — сказал Клод. — Во всей деревне не было ни одного мужчины без таких примет. Но мой папа был чемпионом.

— Ему повезло, — сказал я.

— Как бы я хотел, чтобы он был сейчас здесь, черт возьми, — мечтательно проговорил Клод. — Он бы все на свете отдал, чтобы пойти с нами сегодня…

— Он мог бы пойти вместо меня, — сказал я. — Я бы с радостью уступил ему свое место.

Мы добрались до гребня холма и увидели перед собой лес, густой и мрачный, и солнце садилось за деревьями, а между ними сверкали золотые искорки.

— Дай-ка лучше мне эти изюминки, — сказал Клод.

Я отдал ему пакет, и он аккуратно опустил его в карман брюк.

— Как только войдем в лес, никаких разговоров, — сказал он. — Иди за мной и старайся не задевать ветки.

Через пять минут мы вошли в лес. Тропинка, приведя к лесу, продолжалась вдоль его кромки ярдов триста. От леса ее отделяла только легкая изгородь. Клод пролез под изгородью на четвереньках, и я последовал за ним.

В лесу было прохладно и темно. Ни один солнечный луч не проникал сюда.

— Страшно, — сказал я.

— Тс-с!

Клод был очень напряжен. Он шел впереди, высоко поднимая ноги и осторожно опуская их на влажную землю. Он все время вертел головой и высматривал, нет ли где опасности. Я попытался повторять то же самое, но скоро мне стали чудиться сторожа за каждым деревом, и я прекратил это занятие.

Потом впереди показался открытый прогал неба над деревьями, и я догадался, что это, должно быть, и есть поляна. Клод говорил мне, что поляна — такое место в лесу, куда в начале июля привозят молодых птиц. Сторожа их там кормят и стерегут, и птицы привыкают и остаются здесь до охотничьего сезона.

«На полянах всегда много фазанов», — говорил он. «И сторожей, наверное, тоже» — подсказывал я. «Да, но вокруг плотные кусты, и это помогает», — не сдавался он.

Мы двинулись дальше короткими перебежками. Пригнувшись, мы перебегали от дерева к дереву, останавливались, выжидали, прислушивались и снова бежали и наконец опустились на колени за тесной группой деревьев на краю поляны, почувствовав себя в безопасности. Тут Клод принялся усмехаться и тыкать мне в бок локтем, указывая сквозь кусты на фазанов.

Все вокруг было буквально забито птицами. Не меньше двухсот фазанов с важным видом расхаживали между пнями.

— Ну как? — прошептал Клод.

Зрелище было удивительное — воплощенная мечта браконьера. И как они были близко! Некоторые не дальше десяти шагов от того места, где мы стояли на коленях. Тетерки были упитанные, сливочно-коричневого цвета и такие жирные, что при ходьбе едва не задевали землю перьями на груди. Петушки были стройные и красивые, с длинными хвостами и ярко-красными пятнами вокруг глаз, будто на них надели очки. Я взглянул на Клода. Его бычье лицо было охвачено восторгом. Рот слегка приоткрылся, а глаза, глядящие на фазанов, точно остекленели.

Наверное, все браконьеры при виде дичи реагируют примерно таким же образом. Они походят на женщин, которые рассматривают изумруды в витрине ювелирного магазина, с той только разницей, что женщины, приобретая добычу, используют менее достойные методы. «Задница браконьера» — ничто по сравнению с тем, на что готова пойти женщина.

— Смотри, — тихо произнес Клод. — Сторожа видишь?

— Где?

— На той стороне, вон у того ветвистого дерева. Смотри внимательнее.

— О господи!

— Все в порядке. Нас он не видит.

Мы припали ближе к земле, не спуская со сторожа глаз. Это был человечек невысокого роста с кепкой на голове и с ружьем под мышкой. Он не двигался. Стоял, точно столб.

— Пошли, — прошептал я.

Лицо сторожа было спрятано тенью от козырька, но мне казалось, что он смотрит прямо на нас.

— Я здесь не останусь, — сказал я.

— Тише, — сказал Клод.

Не сводя глаз со сторожа, он медленно залез в свой карман и вытащил одну изюминку. Положив ее на ладонь, он быстрым движением кисти подбросил изюминку высоко в воздух. Я смотрел, как она взлетела над кустами и упала на землю примерно в ярде от двух тетерок, расположившихся возле старого пня. Едва изюминка упала, как обе птицы резко повернули головы. Затем одна из них подскочила и мгновенным клевком проглотила то, что упало на землю.

Я взглянул на сторожа. Он не шевелился.

Клод бросил на поляну вторую изюминку, потом третью, четвертую, пятую…

Когда сторож отвернулся, чтобы посмотреть, что происходит у него за спиной, Клод молниеносно выхватил из кармана пакет и высыпал кучу изюминок на ладонь.

— Не надо, — сказал я.

Однако Клод, размахнувшись, швырнул всю горсть через кусты на поляну.