Онлайн книга «Манхэттен»
|
Эд Тэтчер был маленький человек с двумя светлыми пучками усов, с водянистыми серыми глазами. Он схватил руку сиделки и потряс ее, обнажая в улыбке неровные желтые зубы. – Понимаете, первый ребенок… – Поздравляю, – сказала сиделка. Ряды кроватей в желтом свете газа, тяжелый запах сбившихся простынь, лица – толстые, тонкие, желтые, белые. Вот она. Желтые волосы Сузи лежали прядями вокруг маленького, бледного личика, казавшегося сморщенным. Он развернул розы и положил их на ночной столик. Он посмотрел в окно, и ему показалось, что он смотрит в воду. Деревья в садике были окутаны голубой паутиной. На авеню вспыхивали фонари, заливая зеленым сиянием кирпично-красные массивы домов; желоба и трубы врезались в небо, багровое, как мясо. Синие веки приподнялись. – Это ты, Эд?… К чему это, Эд? Как ты расточителен. – Не мог удержаться, дорогая, – ты их так любишь. Сиделка возилась у кровати. – Можно посмотреть на малютку, мисс? Сиделка кивнула. У нее были впалые щеки, серое лицо и сжатые губы. – Я ненавижу ее, – прошептала Сузи. – Она меня раздражает, эта женщина. Скверная старая дева! – Не обращай внимания, дорогая, потерпи еще день-два. Сузи закрыла глаза. – Ты все еще хочешь назвать ее Эллен? Сиделка принесла корзинку и поставила ее на кровать около Сузи. – Какая прелесть! – воскликнул Эд. – Смотри – она дышит. Они намазали ее маслом. Он помог жене приподняться на локте; желтая прядь ее волос распустилась, упала на его руку. – Как вы отличаете их, нянюшка? – Бывает, что и не отличаем, – ответила сиделка, растягивая рот в улыбку. Сузи жалобно посмотрела на крошечное багровое личико. – Вы уверены, что это моя? – Конечно. – Но ведь на ней нет никакой отметки. – Я потом отмечу. – Но моя была черноволосая! – Сузи упала на подушку, задыхаясь. – У нее чудный светлый пушок, того же цвета, что ваши волосы. Сузи подняла руки над головой и пронзительно закричала: – Это не моя, не моя! Уберите ее… Эта женщина украла моего ребенка! – Дорогая, ради Бога. Дорогая, ради Бога. – Он попробовал натянуть на нее одеяло. – Скверно, – сказала сиделка, спокойно забирая корзинку. – Надо будет дать ей успокоительное. Сузи сидела на кровати, выпрямившись. – Уберите ее! – закричала она и забилась в истерике. – О Господи! – крикнул Эд Тэтчер, ломая руки. – Вы лучше уходите, мистер Тэтчер. Она успокоится сразу, как только вы уйдете. Я поставлю розы в воду. На лестнице он поравнялся с толстым мужчиной, который медленно спускался вниз, потирая руки. Их взгляды встретились. – Все в порядке? – спросил толстый мужчина. – Да, кажется, – слабо сказал Тэтчер. Толстый мужчина повернулся к нему; в его хриплом голосе булькала радость. – Поздравьте меня, поздравьте меня! Моя жена родила мальчика. Тэтчер пожал его пухлую маленькую руку. – А у меня девочка, – робко сказал он. – Пять лет подряд каждый год по девочке, а теперь, представьте себе, мальчик. – Да, – сказал Эд Тэтчер, – это великий день. – Вы не откажетесь, сэр, выпить со мной по этому поводу? Позвольте пригласить вас. – С удовольствием. На углу Третьей авеню хлопали решетчатые двери бара. Аккуратно вытерев ноги, они прошли в заднюю комнату. – Ах, – сказал толстый мужчина (по-видимому, немец), усаживаясь за изрезанный коричневый стол, – семейная жизнь причиняет много беспокойств. – Совершенно верно, сэр. Это мой первый ребенок. – Угодно вам пива? – Пожалуйста, мне все равно. – Две бутылки «кульмбахского» – моего родного. Хлопнули пробки, и окрашенная сепией пена поднялась в стаканах. – За наши успехи… Прозит! – сказал немец и поднял свой стакан. Он отер пену с усов и ударил по столу розовым кулаком. – Не сочтите за нескромность, мистер… – Меня зовут Тэтчер. – Не сочтите за нескромность, мистер Тэтчер, если я полюбопытствую – какова ваша профессия? – Счетовод. Надеюсь в скором времени стать главным счетоводом. – А я владелец типографии, и зовут меня Зухер, Марк Антоний Зухер. – Очень приятно, мистер Зухер. Они пожали друг другу руки над столом между бутылками. – Главные счетоводы зарабатывают много денег, – сказал мистер Зухер. – Мне нужно много денег – для моей девочки. – Дети поглощают много денег, – заметил мистер Зухер густым басом. – Разрешите угостить вас бутылочкой, – сказал Тэтчер, высчитывая, сколько у него денег в кармане. «Бедняжка Сузи была бы недовольна, если б узнала, что я пью в таком кабаке. Ну, ничего, только один раз; и я учусь, учусь законам отцовства». – Чем больше, тем веселее, – сказал мистер Зухер. – Да, я говорю, дети поглощают много денег… Ничего не делают – только едят и изнашивают платье. Когда я поставлю свое дело на ноги… Ах! Так все это трудно – закладные заедают, денег занять негде, заработная плата растет, а тут еще эти сумасшедшие социалисты с их профессиональными союзами, бродяги… – Ну ничего, мистер Зухер. Мистер Зухер выжал пену из усов большим и указательным пальцами. – Верно, ведь не каждый же день рождается мальчик, мистер Тэтчер. – Или девочка, мистер Зухер. Бармен принес еще несколько бутылок, вытер стол и остановился неподалеку, прислушиваясь; полотенце болталось на сгибе его красной руки. – И я надеюсь, что, когда мой сын будет вспрыскивать рождение своего сына, он будет пить шампанское. Да, вот такие-то дела… – Я бы хотел, чтобы моя девочка была скромной и тихой – не то что нынешние барышни; они только и думают, что о тряпках, кружевах, да шелковых чулочках. А я к тому времени уйду со службы, обзаведусь домиком на Гудзоне, [5] буду по вечерам копаться в саду… У меня есть знакомые – они ушли на покой с тремя тысячами в год. Копить надо – в этом весь секрет. |