Онлайн книга «Серафима прекрасная»
|
– Можно! Хотя, конечно, поправиться боюсь. И так уж разнесло! – Ничего, Симочка, богатырь у нас родится! – заулыбалась учительница. – Ты ешь, ешь, не бойся. – Да мне, в общем, бояться нечего. И так не худая была. После родов, наверное, ни в одну дверь не пролезу! – хмуро пошутила Сима. – Да брось ты на себя наговаривать! Ешь, тебе говорят. Тебе силы нужны! Сессию-то поедешь сдавать? – Ну а как! Вот готовлюсь. – А не тяжело? – Да ведь сами знаете – никогда не тяжело то, что в охотку делаешь. Мне всегда нравилось книги читать. Мария Ивановна вздохнула понимающе: – Это я знаю! Ну а… а Витя – как? Сима помрачнела: – Опять третий день не ночует. Пьет… Понятное дело. – Ты меня, конечно, извини… Может, это и нехорошо… Да, я наверняка знаю, что нехорошо… Но все же! Может, к ворожее? Помогает, говорят… Тут живет одна, в лесу-то, за деревней. Ей уж за девяносто перевалило – опыт! – зашептала гостья. – Марь Иванна, ну что ж вы-то, женщина образованная, а туда же! Никакое колдовство не поможет тут. Не любит он меня! Это ясно было… Сглупила я, должно быть, а только вот если все сначала начать – я б опять так поступила. Потому что мой он. Я ему нужна, а не она. И на все Иркины проклятия мне начхать! Мария Ивановна задумчиво помешала чай ложечкой: – Ты… ты про Иру-то слышала? – Слышала. Слышала, что замуж она в городе вышла, днями. Витька тоже слыхал. Потому и не просыхает… – вздохнула Сима. – Симочка, милая, что ж ты в нем нашла, а? – вдруг искренне закричала Мария Ивановна. – Дурак ведь неотесанный, прости, пожалуйста, деревенщина… – Ну давайте, вы еще про помидоры вспомните! Как тогда, в пятом классе! Да ведь какая разница, за что любишь? Главное, что любишь – и точка. И жизнь готов положить за этого человека. И на край света за ним пойти… – Это ты готова, а он? Думала: остепенится с твоей беременностью, а он… Работу забросил, пить начал. На что жить будете, Сима? – Заработаю. Мне бы только родить. А там я быстро на ноги встану. Я и теперь-то без дела ни минуты не сижу. Сима кивнула на швейную машинку в углу комнаты. – Тете Зое кофту с юбкой за ночь сшила. А дяде-Петиной жене шаль вяжу, ажурную, из ангорского пуха. Спасибо маме, научила меня ручками работать! А давайте я вам тоже платье сошью. Ну, платье новое, а? Весна ведь! Учительница испугалась: – Зачем мне новое-то? Я что, помирать собралась? Мне теперь, Сима, только по этому случаю и может новое понадобиться! – Да что ж вы на себя наговариваете? Мы еще на вашей свадьбе погуляем… – Скажешь тоже! Это если только дед какой овдовеет! Но я, знаешь, Сима, за деда не пойду! Обе засмеялись. А потом вдруг Сима спросила серьезно: – А за кого эта вышла… Ирка, слыхали вы? – Ну… Говорят, какой-то большой партийный начальник! В возрасте… Ей-то вот все равно – дед не дед, лишь бы начальник да с деньжищами… Месяц прошел с Иркиной свадьбы. И прикатила к ней мать – поглядеть на ее хоромы городские. А поглядеть есть на что! Квартира большая, светлая, хорошо обставлена. Ирка красуется перед мамой в новых туалетах. Ну не узнать, какая стала красавица. И уж не коса у ней, а по плечам волосы распущены. И брюки на ней шелковые. И поясок золотой… Царица! Мать, прямо-таки рот разинула. А дочка ей майку новую протягивает: – На, мамуль, носи на здоровье! А на майке надпись английскими буквами… Таких маек ни у кого в деревне просто нет! – За подарочек, дочка, конечно, спасибо, только больно яркая! – Носи, носи, надо со временем в ногу шагать! – Господи, дочка, и стенку в гостиную купили? Дорогущая, наверное? – Да, дорогущая, а как ты хотела, мам? Пятьдесят лет с одним бабкиным шкафом, как ты, да? Нет уж, у нас все по-современному. Вот еще в кухню гарнитур купим новый – вообще будет караул! – Да чем же этот плох? – Темная ты! Гене все новое полагается. Он в райкоме партии работает, а не коз пасет. А что ему сорок исполнилось – так это не страшно. Годы – не самый большой грех для мужчины. К тому же у меня Геночка боксер. В прошлом, между прочим, чемпион города в легком весе. Спортом до сих пор занимается, форму держит. – А что же он, Гена твой, до сорока лет дожил да только теперь женился? – Мама, я ж тебе сто раз говорила: он вдовец, – капризно повела плечами Ирочка. – И к счастью, без детей! Так что я ему и за жену, и за доченьку. Вот смотри, что он вчера мне подарил! Ира вытащила из ящичка стенки коробочку, в ней жемчужное ожерелье. – Гляди! У себя в деревне такого не увидишь! Жемчуг натуральный! Ну как, подходит? А вот еще ниточка бус к другому платью, этот жемчуг и вовсе розовый! Сейчас еще такое покажу – упадешь! Она убежала в другую комнату. Мать в это время робко подошла к окну, открыла его. За окном городской гул. – А вот и я! Ну? Ирка появилась в новом вечернем платье. Платье до полу. И все украшено блестками… Красивое такое, что даже на картинках не всегда бывает. – Ой! Это что же, кримплен? – удивилась мать. – Какой к черту кримплен! Твой кримплен уже десять лет как из моды вышел! Это Геночка из Венгрии привез. У него постоянно командировки заграничные… А ты все зудела: Зорин, Зорин. Хороша б я была, дура, если б замуж за него, нищего, вышла! А я умная, я за Гену вышла. – Да уж, наверное, правду говорят: не было счастья, да несчастье помогло. – Вздохнула мать. – А Зорин твой пусть с Симкой мается! Дочка, а машины-то как за окном шумят, страсть прямо. – А мне нравится. И что гарью и копотью пахнет – тоже нравится! Все лучше, чем навозом. Я городская. И домой никогда не вернусь, ни за что! Вот так-то! Она подошла к матери и вдруг спросила тихо: – Мам… ну а Зорин-то что? Пьет, наверное, а? Мать усмехнулась: – Так тебе же до него дела нету! – Ну а все-таки? Витя пил. Каждый день пил. Работу забросил. Дома почти не появлялся – горе заливал. На скамеечке у клуба он с двумя дружками-алкашами глушил самогонку. Одним огурцом на троих закусывали, хрупая его по кругу. Собутыльники его – пожилой дядя Митя, с пропитым лицом мужик лет шестидесяти, и совсем еще молоденький Лешка, пацан еще, можно сказать. – Ну, хорошо пошла. Дай Бог Нинке здоровья – знатную самогонку гонит. Если б не она – померли б всем селом, – похвалил Нину дядя Митя. – Это точно! А вот соседний-то район, Ольховский, тот вообще безалкогольным объявили. Вот там вешалка! – сказал Лешка и весело опрокинул стакан. |