Онлайн книга «А я люблю женатого»
|
В палате, забинтованная, вся в кровоподтеках и синяках, спала под капельницей Нина. Гриша тихо сел на край кровати, всматриваясь в ее лицо, такое родное. Он бережно коснулся ее плеча. Погладил ее руку. Взял ее пальцы в свои. И вдруг… вдруг заметил на безымянном пальце Нины кольцо. Тоненькое золотое кольцо с маленьким зеленым камнем. То самое, что подарил ей. То самое, что бросила она на пол в ресторане. Гриша готов был заплакать от счастья. Он прижал ее руку к своим губам. Гена и Ира вышли в коридор. А он просидел у изголовья Нины всю ночь. Слушал ее дыхание… Утром Гена приехал в больницу уже один. Привез фруктов – от Иры. А еще – маленький телевизор. – Не бойся, доктор разрешил. Только учти, он старый и изображение не ахти, – сказал он Грише. – Спасибо. Большое вам спасибо. – Ты так и не спал всю ночь? – А зачем спать? Она ведь рядом! Гена улыбнулся: – Обещай мне одну вещь. Обещай, что злость в тебе умрет. И когда она поправится, ты никогда не будешь вспоминать о плохом! – Да, – сказал Гриша, – она сама всегда говорит – у нас все получится. – И передай Нине, что мы ее ждем. Все остается в силе. Я имею в виду запись передачи. Они пожали друг другу руки. И Гена убежал на работу. Гриша нажал на кнопку телевизионного пульта, вспыхнул экран и ему показалось, что там, на экране, его Нина поет «Амаполу». Поет так страстно и восторженно, как никогда прежде. Огромный зрительный зал слушает ее, затаив дыхание… В этой песне есть все, что довелось ей пережить. Боль, отчаяние, надежда… Нина открыла глаза и посмотрела на Гришу. Он держал ее за руку. И улыбался. За окнами шел дождь, настоящий весенний ливень, но сквозь пелену дождя проглядывало солнце… ГОЛОС ГРИШИ: – Я помню. В тот день был проливной дождь. А потом вдруг ни с того ни с сего засияло солнце. Падают с неба струи, а сквозь них – лучи солнечные. Она сказала – вся жизнь на это похожа. Солнце сквозь ливень, верно? Я сказал – да, мы с тобой, как две бабочки, летим по небу, летим, легко, расправив крылья, и никогда не упадем. Мы долетим. Нам двоим обязательно повезет. Помнишь, сказала она, слова великой Марлен Дитрих: «Счастье в конце концов всегда приходит к упорным?» А я ответил, что я, думаю по-другому – счастье приходит к тем, кто умеет любить… Гриша обнял Нину. Они неотрывно смотрят в глаза друг другу. – Как звучит «Амапола» по-русски? Он прочел: Я услышал грустную жалобу, Мое сердце встрепенулось. И сразу родилась эта сладкая песня. Амапола, прекрасная Амапола! Моя душа будет всегда только твоей. Я люблю тебя, Точно так же, как цветок любит свет. Как ты можешь жить в таком одиночестве? Амапола, прекрасная Амапола! Это не тебе, – улыбнулся Гриша, – это перевод… Муки любви
{1}
Киноповесть Я прочитала у кого-то фразу: «Муки любви даруют нам новую жизнь…» Выстрел. Пуля пробила мишень. Покачнулся и повис вниз головой «убитый» заяц. Еще выстрел. Упал медведь. А потом – верблюд, слон, орел. Стрелял Феликс. Его палец легко нажимал на курок, верный глаз точно целился. Рядом стоял Шурик. Феликсу – тридцать. Шурику – тринадцать, он едва достает Феликсу до локтя. – А Лису? – спросил Шурик. – В Лису не буду. Лиса друг. – А я буду! – закричал мальчик. Бросил деньги хозяину тира, запасся патронами. Выстрел. Выстрел. Все мимо. Они шли по шпалам от железнодорожной станции к дачному поселку. – В детстве у меня был лисенок, – рассказывал Феликс, – жил дома. Звали его Франтик. Еду он прятал по ботинкам – прогнали жить во двор, в будку. Стал соседских кур воровать – отец отнес его в зоопарк А я любил его. До сих пор мучаюсь, что предал своего Лиса. Жуткая это вещь – предательство. Никогда себе не прощаешь, до самой смерти. А зачем ты хочешь научиться стрелять? – Ты учи, не спрашивай, – буркнул мальчик. – Я тебе в друзья не набиваюсь и в душу не лезу. Отношения между людьми должны быть партнерскими и строиться на взаимной выгоде. Он остановился у хлебного киоска: – Два батона! С наслаждением оторвал горбушку, другую протянул Феликсу: – Я тебя кормлю, ты меня учишь. А сам где стрелять научился? – У меня прадед был стрелок. Мог на скаку пулей шапку всаднику сорвать. – А всадник потом без головы? – Нет, без шапки. – Ты что, прадеда видел? – На фотографии. И отец про него рассказывал. – Что, он тебя с фотографии учил стрелять? – Ага, – Феликс доедал батон, – шутка. Мальчик запихал себе побольше хлеба в рот. – Денег на еду у меня осталось на три дня. А правда, где стрелять выучился? – На войне! – А где воевал? – Дома. Где тепло. Где прадедушка жил. – Опять шутка? Шурик обиженно замолчал, и Феликс миролюбиво добавил: – Можешь считать, что да. Феликс жил на заброшенной даче. В комнатах висело множество колокольчиков, они тихо позванивали. Мебель была очень старая, рассохшаяся, крыша протекала, но был здесь маленький доисторический телевизор. И картины на стенах. Странные картины. – Твои? – спросил Шурик. – Мои. – Много продал? – Ни одной. За всю жизнь – ни одной. Как Ван Гог. – Гонишь, – усмехнулся мальчик. – Ван Гог на аукционе в Сотби бешенных денег стоит. – Так то после смерти, – объяснил художник, – а при жизни и он ни одной не продал. Такое вот счастье. – А что есть счастье? – Счастье – это выдумка. Искание его есть причина всех бедствий в жизни. – Сам придумал? – Нет, Флобер. Француз один, про любовь писал. Картошку будем чистить? – Я не умею. – А я тебя научу! Вдвоем они чистили картошку. Шурик извел всю картофелину на кожуру и спросил: – А любовь что такое? – «Чем больше я узнаю женщин, тем больше привязываюсь к лошадям». Это другой француз сказал, Портос из «Трех мушкетеров». Слыхал? – Нет. – Темный ты, Дюма не знаешь. |