Онлайн книга «А я люблю женатого»
|
– Вам определенно мое пение не понравилось. – совсем сник Робертино. – Вы все мне понравилась, – сквозь смех сказала Сашенька и хлебнула воды, – просто я не знаю, как теперь буду жить! – А зачем пришла? – зло спросил ее Тима. Все удивленно взглянули на него. Он аж трясся от гнева – сжал губы, ноздри раздувались, казалось, даже волосы встали дыбом. – Зачем пришла? – повторил он свой вопрос. – Можешь уходить. Сашенька удивленно вскинула бровь, было заметно, что она растерялась. – А мне некуда идти, – с вызовом ответила она. – Тогда терпи и молчи, – жестко, как приказ, сказал Тима. – Э, – наконец ожил Витя, – ты чего? – он потряс Тиму за рукав. – Она ко мне пришла, понятно? Остальным – терпеть и молчать. – Да, только пусть знает – если она тут живет, то дежурить будет со всеми наравне, – крикнул из своего угла Тима с обидой. – Дежурить так дежурить, – согласилась Сашенька. – Что, думаешь, я тряпки в руках никогда не держала? Она подошла к Тиме и тихо сказала: – Меня в этой жизни тоже часто обижали. Так что и терпеть я умею! Тима и Сашенька дежурили – стирали белье. Машинки не было, все приходилось делать вручную. – А ты чего такой малоразговорчивый? – спросила она. – Нас, нанайцев, молчать приучили. И работать, между прочим. И вообще, неизвестная, отвечать я тебе не обязан. Ты для нас кот в мешке. – Тогда уж лучше кошка. – Вот-вот, приблудная кошка, – уточнил Тима. – Давай помогай вешать. – Приблудная от слова «блудить», ты на это намекаешь? – А чего там намекать, и так ясно. И чего ты хочешь, кошка? – Хочу богатой быть, – честно ответила Саша. – Этого каждая девушка хочет. Богатой и ухоженной. – Зачем тогда от старика ушла? Что у нас делаешь? – Это так, временно. Проучить его хочу. Он еще приползет, никуда не денется, вот увидишь! – И ты обратно пойдешь? – усмехнулся Тима. – Как переходящее красное знамя. На что тебе тогда наш Витька? Он что, игрушка? – Рыба ищет где глубже, человек где лучше. Слыхал? – съязвила она. – А с Витей я сама разберусь! – Я как рыба – ищу где вода чистая, – поправил ее Тимур. – Ну и где же? – спросила Сашенька. – А на родине у меня, – вздохнул Тимур. – Родина у меня очень красивая. Поднимешься на высокую гору, а под тобой долина, и опять горы, горы, много, и чем дальше, тем голубее. – А еще что у вас есть? – Кони у нас есть, сильные и быстрые. На них уехать можно, куда ни трамвай, ни машина не дойдет. Там, где вода и воздух чистые. – Ну и что! – пожала плечами Саша. – В кране тоже вода чистая. – В кране не вода, – деловито возразил Тима, – жидкий хлор. – А что ты сюда приехал, там не остался? – уколола его девушка. – Учиться хотел, – вздохнул Тима и вдруг его прорвало: – Голодно там, зарплату не платят. Отец пьет с утра до ночи. Выучиться можно только на шофера. Тоска страшная… Сашенька примирительно вздохнула. – Теперь мне кажется, мы с одного города… Это было в первые дни ее житья в общаге. Однажды вечером Витя вдруг сказал: – Выпить надо. У кого что есть? У меня сотня. – Не, я не пью, – пробубнил Тима. – А я буду, – сказала Сашенька и протянула деньги. – Кто побежит? – Будем тянуть жребий! – велел Витя. – Тяни. – Длинная, – радостно подпрыгнула Саша. – И у меня длинная, – хмыкнул Витя. – Тима, тебе бежать. – Ты просишь? – многозначительно взглянул он на Сашеньку. Она кивнула. И Тима, собрав деньги, выскочил за дверь… Они впервые остались вдвоем вечером. Витя потушил свет, оставил только настольную лампу. – Хочешь, скажу честно, боюсь я тебя. Боюсь, что ты исчезнешь! Что ты просто видение… – А ничего другого сказать мне не хочешь? – прошептала Саша и тихо добавила: – Поцелуй же меня. – А можно? – Нужно! Она не выдержала и сама притянула его к себе. Это был их второй поцелуй. …Тима толкал дверь в их комнату, но она оказалась запертой. Он прислушался: тихая музыка, шепот. Тима все понял, вздохнул. Из соседней двери выглянуло хитрое лицо Робертино. – Что, без ключа? Так заходи! – Петь будешь? – хмуро проворчал Тима и, не дождавшись ответа, сказал: – Лучше водку пить. Устроившись за столом в келье аспиранта, он разлил водку по стаканам: – За твою музыку. Вообще, за все прекрасное. – Понимаю, – вздохнул Робертино, слушая шепоты и ахи за стеной… …Сашенька и Витя сидели в постели обнявшись. За окном брезжил рассвет. – Ты когда-нибудь любила? – Нет еще. Она тихо гладила его волосы, лицо, плечи, а он смотрел на нее и не мог пошевелиться. – Ты самый красивый, самый умный, ты лучше всех на свете. Я никогда и никого не любила, потому что ждала тебя… Тима тупо сидел, уставившись на бутылку. Заметив, что Робертино не спит, часто вздыхает, протянул ему стакан: – Будешь еще? Певец кивнул, отхлебнул глоток, поморщился. – Чего ж ты на сцену не пошел? Поешь хорошо. Тебе петь нравится? – Таланта маловато. Я люблю сцену, а она меня – нет… – Главное, что ты любишь, – улыбнулся Тима своим мыслям. – Не знаю, не уверен, – сказал Робертино. – Безответной любви не бывает. Безответная одна нелюбовь. Это я не сам придумал, а только где-то вычитал. Давай за тебя! – За них! – Тима кивнул на соседнюю стену. – За Витьку и Сашу. Зря я на нее наезжал, наверное… …– Я в детстве имя придумала – Илона. Мое же смешное – Сашенька. Папа всегда смеялся, когда я называла себя так. Хороший у меня был папа. Книги читал по истории. И меня научил… Всю историю человечества можно выучить по войнам. Все всегда с кем-то воюют, и нет на свете ни гармонии, ни покоя. А ты воин? – Я – конкистадор, – ответил Витя. – Если ты помнишь историю, были такие авантюристы испанские, давно, в XV–XVI веке, ездили они в Мексику, в Южную Америку, завоевывали новые земли и порабощали местное население. Конкретные мужики со шпагами. Все им нипочем. – А ты что завоевываешь? – улыбнулась Саша. – Новое время и новое пространство. Новыми методами. И без шпаг. Они устарели. Я кино хочу снимать. Просто у меня пока нет денег. Но они будут! |