
Онлайн книга «Бери и помни»
![]() Олегу Ивановичу, признаться честно, было все равно. Свой кабинет у Селеверова как у начальника участка имелся и на работе, и этим его было не удивить. Гораздо сильнее возбуждала протянувшаяся на две комнаты лоджия, да причем не одна. Олег Иванович видел себя на ней с армейским биноклем в руках, в окулярах которого плескалось море и разрезали синеву чайки. Но «не по зубам конфетка!» – останавливал себя Сам, понимая, что четырехкомнатной квартиры ему не видать как своих ушей. Денег нет. И занять не у кого, чтоб застолбить эту генеральскую роскошь. «Евдокия вроде чего-то сулила, да и так, по-моему, отдала до копеечки. А хочется! Четыре – это не три, а со столовой, почитай, пять!» – Вот ты посмотри! – рассуждал Селеверов, обращаясь к жене. – Еще вчера жили вчетвером в одной комнате. О квартире только мечтали, хотя бы об однокомнатной, но чтоб отдельная. О двушке подумать не могли. А сейчас и трех комнат мало. Хочется больше и больше… Римка согласно кивала, уж очень манил ее этот пресловутый «кабинет». Похоже, все равно было одной Дусе, готовой еще несколько недель тому назад с легкостью из своей отдельной квартиры на Ленинградской переехать в сырую и мрачную барачную комнату. «Какая разница! – размышляла она, обнаруживая смысл только в одном: чтобы вместе. – Одна комната. Две? Три?» «Надо определяться!» – дал приказ Олег Иванович и усадил за стол всех бойцов вверенного ему женского подразделения. – Чего определяться? – раздраженно переспросила Римка. – Денег все равно нет. И не будет. – А ты, Евдокия? – больше для проформы спросил Селеверов. – Хорошо… – поспешила ответить Ваховская. – Что хорошо? – не понял Олег Иванович. – Да мне все хорошо. Как скажете, так и будет. Вы – хозяева. Хозяева сердито уставились на Евдокию Петровну, про себя проклиная ее за это раздражающее благодушие. Дуся почувствовала неловкость и смутилась: у нее возникло ощущение, что Селеверовы что-то от нее ждут. Те молчали. Римка, так та вообще отвернулась в сторону, делая вид, что наблюдает за игравшими у окна девочками. – Встань с пола! – прикрикнула она на Анжелику, которая пыталась поставить на подоконник пластиковую лошадку, не желавшую стоять ровно. – Встань! – повторила стоявшая на коленках Элона слова матери. – И ты тоже! – приказала Римка. – И ты тоже! – снова повторила девочка. – Я кому говорю? – грозно поинтересовалась Селеверова. – Ей! – быстро сориентировалась Элона и ткнула пальцем в сестру. – Я и тебе говорю! – Мне?! – картинно удивилась девочка и развела руками. – Ты мне зубы не заговаривай! – возмутилась мать и вскочила со стула. – Я не лошадь. – Вот лошадь… – пробурчала Анжелика, не теряя надежды установить своего коня на подоконнике. – Вот лошадь! – с готовностью подтвердила Лёка слова сестры и для пущей убедительности ткнула в нее пальцем. – Да что это такое! – взорвалась Селеверова. – Кому я сказала, встань с пола! Глухая, что ли? Анжела нехотя повернула голову в сторону матери и поинтересовалась: – А зачем? – А затем! Жопу отморозишь! Элона пришла от материнских слов в полный восторг и с очевидным удовольствием зачастила: – Жопу отморозишь! Жопу отморозишь! – Эттто еще что за «жопа»?! – рассвирепела Римка и, подлетев к дочери, залепила той по губам. – Где только такой дряни наберутся! «Жо-о-о-па»! – Не бей меня! – потребовала Лёка и скривилась: – Дусе скажу. – Я тебе сейчас скажу-у-у! – не осталась в долгу мать и влепила любимице подзатыльник. – И ты тоже вставай! – набросилась она на Анжелику, пытавшуюся довести дело до конца. Вмешался Олег Иванович, прервав на минуту важный разговор с Евдокией: – Ну, чего расшумелись? Что мама сказала? – Жо-о-о-па! – прорыдала Элона и бросилась к Дусе в поисках безопасности, предполагая, что следом должна нагрянуть расправа. – Ты слышал?! – взвилась Римка, пытаясь дотянуться до Лики. – Ся-а-а-дь! – Что ты мне рот затыкаешь? – Ся-а-адь! – повторил Селеверов и посмотрел на жену исподлобья. Пока Олег Иванович водворял разбушевавшуюся Римку на место, пухлая Анжелика спокойно поднялась с пола, отряхнула колготки. Подошла к отцу и, протянув тому лошадь, пожаловалась: – Не стоит. – Не стоит? – дружелюбно уточнил Селеверов. – Нет. Неправильная. Олег Иванович поднес лошадь к глазам, обнаружил явное несоответствие в конечностях игрушки и подтвердил: – Она ж кривая. – Неправильная, – снова повторила Анжела и залезла на стул. Селеверов швырнул косую игрушку на кровать и в раздражении прикрикнул на надувшуюся Римку: – Ну-у-у! – Не нукай! – с вызовом ответила жена. – Не лошадь. – Вон лошадь! – сообщила Анжела и показала на кровать. – Да заткнись ты со своей лошадью! – заорала мать. – Заткнись! Заткнись! – присоединилась к ней Элона, подпрыгивая на коленках у Дуси. – Нехорошо, Элоночка, – сделала замечание Ваховская и спустила девочку с колен. – Полюбуйся, – обратилась к ней Римка и передразнила: – «Нехорошо-о-о-о!» Твоя школа: хорошо, нехорошо. Влепила, как следует, вот тебе и нехорошо. Уговаривает она их. Совсем распустила! Дуся от неожиданности поперхнулась и стала оправдываться: – Ну что вы, Римма. Это же дети! Бывает. Они все повторяют. Опять же садик. Надо по-хорошему. Уговорами. – То-то, я смотрю, многого ты уговорами добилась… – А ну прекрати! – вмешался Селеверов и грохнул кулаком по столу: – Вы что? Дуры, что ли? Не понимаете! Завтра ответ нужно дать. Первый взнос… А они с этой лошадью. Как с ума сошли! – Хватит орать! – не осталась в долгу Римка. – Все равно денег нет. Что мне, банк ограбить, чтобы в этих хоромах жить?! Лучше б тогда жили, как жили. Мучайся теперь: две комнаты, три комнаты, четыре… Каждый сверчок знай свой шесток! – прошипела она мужу и вылетела из комнаты. – А сколько не хватает? – поинтересовалась Дуся. – Еще две… – буркнул Селеверов и сел за стол, всем видом показывая, что разговор закончен. – Значит, три. Шестой этаж. Завтра будем оформляться. – Две-е-е? – задумчиво покачала головой Ваховская. – Две. – Много-то как! – Много, – согласился Хозяин. – Не собрать. Не у кого. – Две-е-е-е, – качала головой Дуся и, не отрываясь, смотрела на дверь. – Пойду я, Олег Иванович. |