Онлайн книга «Вопрос на десять баллов»
|
– Чего сейчас препарируете? – спрашиваю я наконец. – Сердечно-сосудистую систему. – Ух ты. Ну и как, нравится? – интересуется принц Филипп. – Да, нравится. – Хотела бы на этом специализироваться, когда получишь диплом? – Думаю, займусь хирургией, но еще не определилась с направлением. Я разрываюсь между мозгом и сердцем. – Как и все мы, правда? – говорю я, что, на мой взгляд, звучит достаточно остроумно. На самом деле я говорю эти слова, еще не придумав, что они могут означать, поэтому и эта реплика также повисает в воздухе. И тут Люси выдает полнейший non-sequitur [71] : – Алиса классная, правда? – Да-да. Бывает временами. Это был поп-sequitur,не так ли? После паузы Люси произносит: – Очень красивая. – Хммм. После паузы: – Вы, кажется, очень близки. – Ага, думаю, да. Иногда. – И я, ободренный и удивленный этой новоприобретенной легкостью общения между мной и Люси Чан, замечаю: – Патрик очень странный человек, правда? Мне кажется, он может быть… Но Люси неожиданно останавливается, берет меня за локоть и слегка сжимает его: – Брайан… можно, я тебе кое-что скажу? Это очень личное… – Конечно, – говорю я, пытаясь сообразить, что она собирается сказать. – Я немного стесняюсь, – продолжает она, нахмурившись. Она собирается пригласить меня на свидание! – Давай говори… – Ну ла-адно, – тянет она, глубоко вдыхая… Что же мне ответить? Наверное – нет. Да, точно, я должен отказать ей… – Дело в том, что… …но как отказать ей мягко, не обидев ее?.. – Видишь ли… когда ты со мной разговариваешь, у тебя есть такая привычка чересчур старательно все выговаривать, словно я глухая. – Ой, правда? – Угу, ты еще при этом наклоняешься ко мне, киваешь и употребляешь простые слова, словно у меня слишком ограниченный словарь. Не знаю, отчего это – из-за моих китайских корней или оттого, что я американка, но я никогда не была в Китае и в общем-то равнодушна к китайской кухне, так что я могла бы понять тебя, если бы ты говорил на таком, знаешь ли, старом, добром, обычном, разговорном английском… – Извини, я не замечал за собой этого… – Да ты расслабься, это не только ты, а многие. Причем постоянно… – Мне так неловко… – Не волнуйся, все в порядке, просто звучит немного снисходительно, вот и все. – А я-то думал, тебе покажется, что это было сказано снисходительно! – Не смешно, Брайан. – И действительно – не смешно. – (Мы тем временем подходим к Ричмонд-Хаусу.) – Итак, увидимся на вечеринке завтра? – Может быть. Тусовщица из меня никудышная. – А все таки, может быть… – Может быть. – И Люси Чан направляется вверх по холму. – Кстати, можно у тебя кое-что спросить? Она останавливается и немного нервно отвечает: – Давай. – Мозг с медицинской точки зрения – это мышца или железа? – На самом деле это сосредоточение различных видов нервных тканей, и все эти ткани имеют схожее, взаимосвязанное предназначение, поэтому формально это делает мозг органом. А что? – Просто интересно. Увидимся завтра. – Пока. И я смотрю, как ее панда скрывается на вершине холма. Потом я поворачиваюсь и собираюсь топать по ступенькам к входной двери, когда замечаю в тени сидящую фигуру – кто-то прислонился спиной к двери и преграждает мне дорогу. Я замираю на полпути и вглядываюсь в человека, который проводит обеими руками по своей стриженной под ноль голове, потом смотрит на меня. Только я начинаю свыкаться с мыслью, что пора узнать, какие чувства испытываешь при ограблении на улице, как мужчина поднимается во весь рост и говорит: – Итак, кто эта азиатская цыпочка, Брай? И когда фигура выходит из тени, я узнаю острые, проницательные глаза Спенсера Льюиса. 26
В о п р о с: Широко используемый в скульптуре, где его иногда называют флорентийским мрамором, водный мелкозернистый полупрозрачный вид гипса, формирующийся в пластах осадочных пород, образовавшихся в результате испарения морской воды. О т в е т: Алебастр. – Спенсер? Что ты здесь делаешь? – Вот, подумал, дай-ка заеду навестить друга, вот и все. – Я взбегаю по лестнице и собираюсь обнять его, а он пихает меня кулаком в плечо, и мы исполняем тот странный ритуальный танец, который парни всегда изображают при встрече друг с другом. – И ведь ты действительно пригласил меня… – Да, знаю, действительно, но… Эй, что произошло с твоими волосами?.. Он пробегает рукой по своей выбритой до блеска голове. – Это стиль сбежавшего зэка – тебе что, не нравится? – спрашивает он, а я отмечаю, что он говорит неразборчиво и медленно – явный признак того, что он нажрался в поезде. – Да! Да, это очень… смело. Кто это тебя так? – Я сам. – На спор или?.. – Да пошел ты, Брайдсхед! Так могу я войти или как? – Конечно. – Я открываю дверь, включаю свет в холле, и мы протискиваемся мимо велосипедов в коридоре. Спенсер кажется непохожим на себя, его глаза полуприкрыты и выглядят уставшими, под ними грязные фиолетовые круги, как синяки. Несмотря на сильный мороз, он одет в одну мятую старую куртку на молнии, которую я помню еще со школы; из вещей у него с собой только пластиковый пакет, а в нем, насколько я могу судить, всего лишь две банки пива. – Я звонил сегодня утром, разговаривал с каким-то пижоном… – Это мой сосед, Джош. Джош и Маркус. – Ну и как они? – Да нормальные парни. Правда, не твоего круга. – Значит, они твоего круга? – Не думаю, что они вообще чьего-нибудь круга. Мы тем временем подошли к моей спальне. Я открываю дверь. – Итак, мы на месте событий, так? Мило… Я снимаю пальто и ненароком роняю его на гантели, до того как Спенсер их заметит. – Чувствуй себя как дома. Может, чай, кофе или что-нибудь еще? – Бухло есть? – Думаю, должно быть домашнее пиво. |