Книга Хрустальное озеро, страница 123 – Мейв Бинчи

— Значит, все это время он был здесь?

— Именно об этом я и жалею. — Глаза отшельницы были полны слез. — Здесь он был в безопасности и никому не мог причинить вреда. В том числе и себе. Но ему хотелось уйти, а я никогда не удерживаю тех, кто этого хочет. — Она посмотрела на небо, вспоминая птиц, улетавших, когда приходило время.

— Ох, сестра Мадлен…

— Если бы я не дала ему кров, не ухаживала за ним, не была бы добра к нему, все сложилось бы по-другому. Он не напал бы на твоего отца, вернулся бы в больницу, Салливаны получили бы назад свои вещи… Зачем я вмешалась? — Она казалась очень старой, хрупкой и неуверенной в себе…

— Вы делали то, что считали правильным, — пыталась успокоить ее Кит.

— И чем это кончилось? Тем, что твой отец попал в больницу. А если бы тот убил его? Если бы твой бедный отец сейчас был мертв, это была бы моя вина.

— Но этого не случилось.

— Ты, наверное, ненавидишь меня. Я возомнила себя богом и решила, что знаю все на свете.

— За что мне вас ненавидеть? Вы так много сделали… и для меня, и для других.

— Я думала, что знаю, в чем заключается добро. А теперь оказалось, что это не так. — Голубые глаза сестры Мадлен потускнели.

— Что вы собираетесь делать? — едва прошептала от волнения Кит.

— Уйти. Туда, где за мной будут присматривать. Где я никому не причиню вреда, буду подчиняться правилам и не смогу принимать неверные решения.

— Что это?

— Монастырь. Я знаю место, куда принимают таких, как я. Буду мыть там полы, помогать на кухне, а взамен мне дадут еду и маленькую келью.

— Но вы говорили, что не любите жить рядом с другими людьми и подчиняться их правилам.

— Так было раньше.

— Как они узнают об этом? Вы им позвоните или напишете?

— Нет, Кит. Просто приеду на автобусе.

— Сестра Мадлен, вы не можете уехать. Здесь вас любят.

— Теперь разлюбят. Я прятала злодея, который напал на Кэтлин Салливан, и никому ничего не говорила. А потом позволила ему напасть на Мартина Макмагона. От любви до ненависти один шаг.

— Пожалуйста, не уезжайте!

— По-другому нельзя, Кит. Я очень рада, что смогла с тобой попрощаться.

— Если бы люди знали, что вы уезжаете, они выстроились бы в очередь, чтобы попрощаться… Нет, они просто не дали бы вам уехать. — В глазах Кит блестели слезы.

— Кит, если ты мне друг, то ничего им не скажешь.

— У вас есть деньги? Чтобы хватило на первое время?

— Да. Твоя мать иногда присылает мне пять английских фунтов.

Кит обомлела. Сестра Мадлен никогда не говорила, что знает, кто такая Лена Грей.

— Моя мать… — начала она.

Сестра Мадлен как будто ее не слышала:

— Она не признается, что это от нее, но я знаю. В квитанции значится: «На непредвиденный случай». А это и есть непредвиденный случай.

— Сестра, но это причинит людям боль. Они приходили сюда, делились своими бедами, а вы уезжаете, не простившись с ними.

— Так лучше.

— Нет, не лучше! Взять хоть Эммета. Вы учили его говорить, читать, любить поэзию. А что скажет Рита, когда вернется в Лох-Гласс, придет к вам и увидит пустой домик? Я знаю, Мора готова на вас молиться. Она не осудит вас за то, что случилось с папой. И даже миссис Диллон, которая ни о ком не сказала доброго слова, говорит, что вас надо канонизировать… Разве можно уйти от них просто так?

Но Кит понимала, что говорит впустую.

— Когда вы уезжаете? — спросила она.

— Сегодня вечером. На шестичасовом автобусе. Кит, у меня еще много дел. Пусть Бог благословит и направит тебя… — Сделав паузу, она продолжила: — И пусть твоя мать найдет покой и мир. Ей хорошо живется?

— Наверное.

— Если так, она получила то, чего хотела. — Взгляд сестры Мадлен затуманился.

— Если бы вы остались, я бы рассказала вам о ней… — взмолилась Кит.

— Нет. Я не хочу слышать о том, как живут другие. Люди должны рассказывать только о себе. Бог с тобой, Кит Макмагон! — И она отвернулась.

Кит вылетела из домика вся в слезах и бежала по берегу, пока не добралась до тропинки, которая вела к гостинице. Обведя взглядом запущенный гостиничный сад, она увидела Филипа, сидевшего в беседке. Прогнившая беседка требовала ремонта и покраски. Филип надел толстое пальто, но сидеть и читать здесь все равно было холодно.

— Можно к тебе? — спросила она.

Филип закрыл книгу.

— А не замерзнешь? — заботливо спросил он.

— Надо же, читаешь учебник… А этот тупица Кевин О’Коннор даже не раскрывал его.

— Тому, у кого есть свои гостиницы, учебник не нужен.

— Нет в жизни справедливости, верно?

— Ты ходила к сестре Мадлен?

— Как ты догадался?

— Ты пришла с той стороны. Куда еще можно было пойти днем в воскресенье?

— Она уезжает, — грустно промолвила Кит. И рассказала ему все.

Было без десяти шесть. У пивной Лапчатого стоял автобус. Сестра Мадлен поднялась по тропинке, держа в руках рваную сумку, сложенную вдвое. Это была одна из немногих вещей, которые она не смогла передать никому другому.

На широкой обочине стояло множество людей. Гораздо больше тех, кто собирался сесть в автобус, зайти в пивную Лапчатого, постучать в заднюю дверь миссис Диллон и попросить ее продать в неурочное время баночку фасоли или коробку хлопьев. Эти люди пришли проверить, правда ли, что отшельница уезжает.

Здесь были Клио и Анна. Рядом с Эмметом стояли Майкл Салливан, Патси Хэнли и Кевин Уолл. Патси Хэнли, засунув в рот палец, пыталась понять, что происходит. Были и взрослые: почтальон Томми Беннет и Джимми, швейцар гостиницы. Они стояли молча и переминались с ноги на ногу, как будто ждали чьих-то слов. Слов, которые помешают отшельнице уехать из городка.

Казалось, сестра Мадлен никого не замечала.

Вперед шагнул Томми Беннет:

— Сестра, куда вы едете? Я был бы рад заплатить за ваш проезд.

— Девять шиллингов, Томми, — еле слышно ответила сестра Мадлен. Она не хотела произносить вслух название места, в которое ехала.

— Сестра, но вы ведь вернетесь? — сказал почтальон, отдав названную сумму кондуктору и взяв у него билет.

Сзади маячили неясные фигуры, тоже пришедшие посмотреть на отъезд отшельницы.

— Она сама могла бы заплатить! Из денег, украденных в гараже Салливана! — крикнул кто-то.

Раздался смешок. Кит оглянулась. Она не верила своим ушам. Люди любили сестру Мадлен. Неужели они могли от нее отвернуться?