Онлайн книга «Без гнева и пристрастия»
Встав у зеркала, я достал расческу, пригладил растрепавшиеся волосы и подтвердил: — Ежечасно. — Гадкий лгунишка, — обиделась Белла. Портить отношения с дамочкой, державшей в ежовых рукавицах канцелярию полицейского управления, было совсем не с руки, но изнутри будто что-то подтолкнуло. Я обернулся, скользнул взглядом по пышному бюсту секретарши и улыбнулся. — Чистая правда! И эта расстегнутая пуговка… Если расстегнешь вторую, я не сдержусь и наброшусь на тебя прямо здесь… Белла от такого заявления ничуть не смутилась, а если ее щеки и тронул румянец, то его с легкостью скрыл яркий макияж. — Овладеешь прямо на столе? — с придыханием спросила она. — Именно. Секретарша задумчиво прищурилась, провела по верхней губе кончиком языка и вдруг выдала: — Виктор! Для человека, вызванного на заседание дисциплинарной комиссии, ты слишком… уверен в себе. Неужели результат известен заранее? Вот и флиртуй после этого с крокодилом! Зарекался ведь… От необходимости отвечать избавил задребезжавший телефон. Белла подняла трубку, выслушала сообщение и ответила: — Да, он здесь, — потом прикрыла ладонью микрофон и негромко произнесла: — Проходи. Я кивнул и уверенно распахнул дверь. — Разрешите? — проформы ради поинтересовался, уже переступив через порог. — Присаживайся! — пробурчал капитан. Массивным сложением и густыми усищами он напоминал раздраженного всем и вся моржа. — Благодарю, — кивнул я, опустился на отставленный в сторону стул и улыбнулся членам дисциплинарной комиссии. — Добрый день, дамы и господа. Вообще, дама здесь присутствовала только одна. Аманда Грант смерила меня безразличным взглядом и вернулась к изучению подшитых в папку бумаг. С коротко стриженными каштановыми волосами и худенькой, почти мальчишеской фигурой, она напоминала серую мышку, но недооценивать первую женщину, назначенную на должность заместителя городского прокурора, точно не стоило. Проглотит и не подавится. И не только она. Неразлучная парочка детективов дивизиона внутренних расследований, Шульц и Шульц, давно точила на меня зуб и с превеликим удовольствием засадила бы за решетку. Но сейчас от их мнения ничего не зависело, поэтому выглядели они, будто два кладбищенских падальщика на кремации. — Здравствуй, Виктор, — единственный ответил на приветствие Ян Навин. На днях его утвердили в должности главы специального дивизиона, и присутствовал он сегодня здесь в роли моего непосредственного руководителя. Честно говоря, я и сам рассчитывал на это место, но в обиде на него не был. Так карты легли, ничего не попишешь. А человек он неплохой. Правда, не без странностей — в своем приталенном светлом пиджаке, будто намеренно подобранном к замшевой перчатке на правой руке, он смотрелся на фоне коллег форменной белой вороной. Розовая сорочка и перламутрового отлива галстук тоже дорогого стоили. — Может, приступим? — прервала затянувшееся молчание Аманда Грант. Капитан откашлялся и кивнул: — Приступим, — потом зачем-то передвинул несколько лежавших перед собой бумаг, снова откашлялся и объявил: — Виктор! Рассмотрев все обстоятельства дела, комиссия пришла к выводу, что твои действия укладываются в рамки закона и полностью соответствуют служебной этике. Ты восстановлен на службе с сегодняшнего дня. Господа… Шульц и Шульц выскочили из кабинета чуть ли не опрометью; Ян Навин протянул мне левую руку и улыбнулся. — Поздравляю! — И тебя, — пожал я его ладонь, — с назначением… Ян кивнул и предупредил: — Ночное дежурство твое. — Вот так сразу? — У нас аврал. — С чего это? — Газеты читать надо, — посоветовал Навин и отправился на выход, но его неожиданно окликнула заместитель прокурора. — Дивизионный комиссар! — произнесла Аманда Грант. — У нас осталось одно незаконченное дело… Навин взглянул на часы и предложил: — Обсудим его за обедом? — Превосходно! Они вышли в приемную, тогда я повернулся к капитану и спросил: — И что теперь? — Виктор, я отношусь к тебе как к сыну, — вздохнул шеф, — но считаю, что с твоим восстановлением стоило бы повременить. Полицейские не любят; когда убивают своих. — В чем тогда дело? — На меня надавили из мэрии, — нахмурился капитан, взял химический карандаш и повертел его в пальцах. — Вы ведь не думаете, будто я… — Нет! — отмахнулся шеф. — Уверен, тебе бы хватило ума не связываться с делом, которое потребовали тебе поручить… — Какое еще дело? — насторожился я. — Убийство, — вздохнул капитан, снял трубку с телефонного аппарата и три раза крутанул диск. — Раевски уже подошел? — спросил он у секретарши, выслушал ответ и распорядился: — Пусть зайдет. Миг спустя распахнулась дверь, и к нам присоединился Филипп Раевски — высоченный широкоплечий детектив дивизиона по борьбе с организованной преступностью, не так давно назначенный на должность инспектора криминальной полиции. Мы поздоровались, и капитан попросил: — Введи Виктора в курс дела. Филипп уселся в кресло и закинул ногу на ногу. — Шарлотта Ли, восемнадцати лет отроду, была убита выстрелом в голову из крупнокалиберного штуцера в ночь с тридцать первого на первое. Точное время смерти не установлено, последний раз ее видели незадолго до часа ночи, когда она уходила с новогодней вечеринки. Место преступления неизвестно, тело было обнаружено в нашем морге. — Прости? — произнес я, поскольку должен был это произнести. — Тело обнаружено в морге при полицейском управлении, однако никаких записей о том, кто и откуда его доставил, нет. — Бардак! — выругался капитан. — Бардак, — согласился я, хотя считал идею оставить убитую в морге если не гениальной, то очень близкой к тому. — Но это не объясняет, почему расследование отходит специальному дивизиону. — Помимо алкоголя и кокаина в крови обнаружены остаточные следы вечности, — пояснил Филипп. — Понятно, — кивнул я, перевел взгляд на капитана и уже на полном серьезе спросил: — Если я правильно вас понял, расследование взяла под контроль мэрия. Почему? — Советник Ли, — скривился шеф. — Убитая — его племянница. — Вот как? — Я был неприятно удивлен. Вильям Ли являлся ближайшим сподвижником мэра и по уровню влияния в городском совете мог поспорить с советником Гардиным, не говоря уже о проигравшем минувшие выборы Ланфорде. С учетом этого обстоятельства браться за расследование подобного преступления и в самом деле было в высшей степени опрометчиво. Имейся у меня выбор… |