Онлайн книга «Бездна взывает к бездне»
|
Вбежав в дом, она первым делом кинулась в гостиную, где наткнулась на Мари, на коленях у которой лежала книга. – Ты выглядишь, как деревенская девка, – по-французски сказала сестра. – Запыхалась, волосы растрепаны. Как это дурно! Впрочем, ты вся – моветон, – в нос протянула она. – Где сестры, Маша? – А мне что за дело? – Кто сегодня в белом платье? Жюли, Софи? А может, Долли? – Почему я должна тебе отвечать? – Ох, какая же ты, Машка, вредная! Неудивительно, что ты замуж не вышла! – Va-t’en! – закричала сестра. – Убирайся вон! – Va au diable! Зануда! – Маман! Она ругается! Она ругается, как девка! – завизжала Мари. – Я ругаюсь, по-французски, дура, – показала ей язык Шурочка. – Какая ж я девка? Я просто моветон! – передразнила она. – Маман! Что она себе позволяет?! Маман! Шурочка уже выскочила из гостиной, взлетела на второй этаж и понеслась по коридору, открывая все подряд двери: – Долли! Жюли! Софи! Где вы?! Перехватила ее Евдокия Павловна, у которой с утра было дурное настроение. Маменька просматривала бумаги, все пытаясь поймать за руку вора-управляющего, но ума у нее на это не хватало. Тот давно уже наловчился обманывать барыню, так был хитер, пройдоха! Василий Игнатьевич, вернувшись от графа Ланина, с большого приема, крепко запил, и толку от него теперь не было никакого. – Мне надо с тобой поговорить, Александрин, – сказала Евдокия Павловна. – Я с самого утра тебя ищу. Где ты была? – В усадьбе у графа. – Как это кстати! Пойдем в гостиную. Или нет. Лучше пойдем в кабинет. Я не хочу, чтобы нам мешали. И Шурочка сдалась. Она все равно узнает рано или поздно, кто был в саду. Кто из сестер – предательница? У матери такое лицо, что надо послушаться. – Сядь, Александра, – велела Евдокия Павловна, когда они вошли в кабинет, и плотно прикрыла дверь. – Что случилось? – Александра, мы разорены! – тяжело вздохнула маменька, усевшись на стул перед конторкой. – Я каждый день это слышу. – Но никогда еще наше положение не было таким серьезным. Я об этом и хотела с тобой поговорить. Драгоценности все заложены, имение тоже под закладом. Урожай будет плохим, на улице сушь. У нас больше ничего нет. Одни долги. Что мсье Лежечев? Не собирается ли повторить свое предложение? – Спросите у него, – с досадой ответила она. – Василий Игнатьевич погорячился, когда не дал согласия на ваш брак. Теперь мы в безвыходном положении и вся надежда только на тебя. – Ах, вот как? А кто запирал меня в чулане? Кто запрещал мне читать? Хлестал по щекам? Я всю жизнь ходила в обносках! На меня кричали, меня всем попрекали! Даже тем, что я на свет родилась! А теперь на меня вся надежда! Да за что?!! Почему я должна теперь вам помогать?!! – закричала она. – Александрин, ты всего не знаешь. – Чего я не знаю?! Чего?! Это вы ничего не знаете! Мне сегодня признался в любви сам граф! Что, получили? Вот вам! Евдокия Павловна на мгновение потеряла дар речи, но быстро придя в себя, жадно спросила: – Граф сделал тебе предложение? А что же ты? – Никакого предложения не было. – Как же так? Но если он тебя любит… – Я ему отказала. – Но как же так? – растерялась Евдокия Павловна. – Ты хочешь, чтобы я с ним уехала? Чтобы я стала его любовницей? Евдокия Павловна замялась. Потом что-то прикинула и решительно сказала: – Александрин, ты перед нами в долгу. Разумеется, девушке знатного происхождения не пристало слушать такие речи и принимать такие предложения. Иное дело ты. – Евдокия Павловна обернулась на дверь: заперта ли? И, понизив голос, сказала: – Ты незаконнорожденная. – Что?!! Вы что, не моя мать?!! – Увы, – тяжело вздохнула Евдокия Павловна. – Я твоя мать. – Ах, Иванцов мне не отец! Я всегда это знала! – с торжеством сказала Шурочка. – Я всегда это чувствовала! – Тут нечем гордиться, – сухо сказала Евдокия Павловна. – Твой отец – человек не знатного происхождения. – Кто он? – Я не… Я не знаю. Кто-то из дворовых людей, – по-французски промямлила Евдокия Павловна. – Ах, маменька! – рассмеялась Шурочка. – Вы даже в этом не боитесь признаться! Как же вам нужны деньги! У вас даже гордости не осталось! – Эта тайна должна была уйти со мной в могилу, – с пафосом сказала Евдокия Павловна. – Но положение наше безвыходное. И если бы их сиятельство согласился оплатить наши долги… – Ах, вот до чего дошло! Вы меня продаете! Как вашу крепостную девку! Ну да! Так оно и есть! Я и есть ваша крепостная! Ведь мой отец – дворовый человек! – Не кричи так, – поморщилась Евдокия Павловна. – Но ведь вы – моя мать! Неужели вам не жалко меня? Ах да! Я понимаю! Вы видеть меня не хотите! Не хотите, чтобы я вам напоминала о прошлом! Ошибки молодости, да? Но неужели же вам не стыдно? Ведь об этом все узнают! О том, что вы продали свою дочь! Вы же не объявите всем, что я незаконнорожденная? Молчали же вы все эти годы? – Но его сиятельство так богат. Кто посмеет нас осудить? Даже если и посмеют… Если уж выбирать между нищетой и общественным порицанием… – Да, вы свой выбор уже сделали, – горько сказала Шурочка. – Даже не сейчас. Вчера. Когда пошли в кабинет графа, чтобы украсть алмаз. – Что ты такое говоришь! – всплеснула руками Евдокия Павловна! – Я слышала, как ночью вы требовали алмаз у Жюли. Вы сделали это вместе, я знаю. Вы были в кабинете, а она следила, чтобы вас не застали на месте преступления. А сегодня ночью вы делили алмаз. – Ты подслушивала! – А мне можно! – тряхнула она кудрями. – Я не благородная! Я «отродье»! Мне теперь все можно! – Александра, войди в наше положение, – взмолилась Евдокия Павловна. – Ведь мы тебя растили. Поили тебя, кормили. Одевали. Образовывали. Одно твое бальное платье обошлось нам в кругленькую сумму, – напомнила маменька. – А без него вы бы меня не продали так выгодно, – усмехнулась она. – Надо же показать товар лицом. – Александра! Что ты такое говоришь! – Вы хотите, чтобы теперь я решила все ваши проблемы. Поехала бы к графу и обо всем с ним договорилась. В таком случае отдайте мне алмаз! Сначала я верну его сиятельству то, что у него украли! – Я ничего не крала! Не смей так говорить с матерью! – Евдокия Павловна вскочила и затопала ногами. – Смею! – Она тоже вскочила. – Вы даже не помните, кто был моим отцом! Да вы этого просто не знаете! Кто вы после этого?! А меня вы отныне и пальцем не тронете! Слова поперек не скажете! Иначе я не буду устраивать ваши дела! Если вы, маменька, так хотите денег, попросите у своих благородных дочек! Как вы думаете, сколько дадут за Долли? А уж Мари-то и вовсе не товар! Надо было рожать побольше таких, как я! Невесть от кого! Тогда бы вы их продали с выгодой и заплатили бы долги! |