Онлайн книга «Цунами»
|
Наконец высокая створка приоткрылась. В щели возникло белесое пятно. – Проходи, – коротко бросили из квартиры. Лица разобрать я не успел. Когда глаза привыкли к полумраку, я разглядел в глубине коридора девушку. Она была абсолютно голой, если не считать стрингов. Миниатюрная фигура, узкие продолговатые бедра. Я протянул сетку с мандаринами. – Подождешь здесь? – Она неопределенно взмахнула рукой. Пальто с драконами уместилось между тяжелыми мужскими кожанками. Когда повернулся, в коридоре никого не было. Прошло несколько минут. Пахло благовониями, марихуаной. Где-то тихо играла музыка, время от времени слышалось мерное собачье сопение. “Где она? Что за ерунда?” Теряя терпение, двинул вглубь квартиры. Одна из дверей была полуоткрыта, в комнате пульсировало пустое пятно телевизора. В его отсветах я различил кучу белья и как из нее высунулась – и тут же спряталась – маленькая пятка. Куча зашевелилась, засопела. Я увидел лицо девушки. Откинув голову, она жевала жвачку. Наши взгляды встретились, та улыбнулась, показала глазами. Дальше коридор делал коленце, музыка стала громче. В большой кухне газовая плита, несколько столов по стенам. Над раковиной колонка. Окно, в котором светилась квартира напротив, и видно женщину, разливающую чай. “Пять метров, а жизнь другая”. На столе забурлил чайник – и со щелчком выключился. “И никак в нее не выскочишь, не влезешь”. Музыка на секунду стала громче, потом опять затихла. Кто-то приближался по коридору. Я взял со стола кухонный нож, шагнул в темноту и прижался к стенке. Высокий худой мужчина по-хозяйски снял со стола чайник. Звякнула крышка, зашипел кипяток. Он задумчиво нацепил стеганый чехольчик. На кухню неслышно вошла девушка. – Сачкуем? – Клиент сдрейфил. – Она положила на стол пакет с /моими/ фруктами. Обняв мужика, прижалась щекой к спине. – Иди работай. – Парень чиркнул зажигалкой. Уныло, враскачку, вышла из кухни. Он щелкнул снова – один, два раза. Наконец огонь вспыхнул, лицо осветилось. От удивления я выронил нож. Втянув дым, Сверчок блаженно запрокинул голову. 32 – Интересно! – Он протянул мне косяк, откинулся на подушках. – Но она… – прозвучало имя жены. – …говорила, что ты остался. Что не вернулся. – Пропал в Таиланде, нет вестей от Бога… – Все мои наставления псу к черту! С любопытством, как на покойника, уставился. – Можно поздравить с возвращением в мир живых! – Живых, но не сущих… Мы чокнулись чашками. Он махнул пультом за плечо. Во тьме, как на гирлянде, вспыхнули лампочки. С первых аккордов я провалился в музыку, как Алиса в колодец. Просто медленно падал – и никак не мог упасть. Прошло три минуты, вечность – пока я падал, – а комната все та же: циновки, ширмы. Круглые, во всю стену, окна. И лицо у хозяина, как прежде, глиняное. Можно запросто отломить ухо, а он даже не заметит, не обратит внимания. Не поведет ухом. – Откуда ты знаешь? – Я увидел, как слова застывают в воздухе. – Недавно звонила. Про премьеру рассказывала – говорит, скоро. Вспоминали старых знакомых. – Старых знакомых? Это я-то /старый знакомый?/ // – …а ты в Москве. Совсем не мертвый! – Его смех напоминал треск прутьев. – Даже наоборот. – Полон нерастраченной сексуальной энергии. Я спокойно показал на дверь: – Так ведь и ты не мебелью здесь торгуешь. – Нравятся? Он подцепил слюны, обмазал сигарету. – Моя школа, тщательный отбор плюс воспитание. Я снова затянулся, выпустил. “Ладно, расскажу ему все как было. Без подробностей”. – Интересно! – слушая, то и дело повторял он. – Очень интересно! – Я так понимаю, говорить об этом никому не надо. – Как твой роман? – Я решил, что пора менять тему. Он как будто не заметил вопроса. “С курильщиками всегда так. Нужно /цацкаться/”/./ // – “Внутренние миры”, “правила пользования”… – напомнил. Секунду его лицо оставалось каменным. Но потом словно выдернули клапан. Черты обмякли, стали гуттаперчевыми. – Пишу роман о девках, “Мои печальные шлюхи”. Роман с таким названием уже существовал. Но я решил не говорить ему об этом. 33 Мы вошли в узкую комнату. Стены гладкие, из пластика или стекла. Круглое окно, из мебели тумбочка, татами, и лежат салфетки. Небольшой алтарь с Буддой, у которого отколото ухо. – Сначала здесь, для разминки! – Портьера отодвинулась. – Только не шуми, ради бога. Я сел перед Буддой, зажег палочку. Дымок, петляя, потянулся к потолку. Мне вдруг вспомнился тот, что лежал у реки, по которой плыли травяные гнезда. И что смотрел он точно так же – как будто заранее знал все, что случится. Послышались голоса, щелкнула зажигалка. Огонь за перегородкой высветил /мою/ и тучного мужика. Они стояли в соседнем пенале и смотрели сквозь меня. Стена была прозрачной в одну сторону. Девушка стянула белье, выставила ягодицы. Толстяк бухнулся перед ней на колени, стал расстегивать брюки. Оголился пах, плешивый и сморщенный. Девушка нацепила ему резину/. /Ухватив грудь, мужик стал ее посасывать. Она театрально застонала. Тот, кряхтя и причмокивая, покрыл девушку, и она исчезла в жировых складках. Спина в рыжих волосках оставалась неподвижной. Зато крошечный зад двигался по-собачьи быстро. И через полминуты дело было кончено. Девушка протянула ему салфетку, тот брезгливо оттолкнул руку. Стал искать сигареты. – Ты женат? – Что?! – Женатые прячут носки в карманы. – Да пошла ты! Сцена была тошнотворной, но я находился в состоянии крайнего возбуждения. 34 – Ну что, готов? – Из-за портьеры высунулся Сверчок. Стараясь не шуметь, вышли в коридор. – Некоторых возбуждает. |