Онлайн книга «Чертово колесо»
|
— Все ништяк, все ништяк! Кто еще будет? — но, когда Юраш протянул руку к остаткам варева в ложке, тайцы разом возмущенно защебетали. — Не хотят. Ну ладно, купим у черномазых и вмажемся внизу, в ресторане, в туалете, шприцы есть в автомате. Эй, Синук, хау мач стоит грамм? — Сколько надо? — на ломаном английском спросил таец, закручивая мешочек. — Сколько дашь — столько и надо. Все хочу. Тут сколько? — указал Малой на мешочек. Но таец спрятал мешочек за пояс и повторил вопрос: — Сколько? — Граммов сто. Или сто пятьдесят, — ответил Малой, показывая ему что-то на пальцах. — Очумел, балабол? Где у тебя столько денег? — спросил его тихо Васятка. — Какие сто граммов? — Он пусть вытащит, а там посмотрим… Но внуки ничего не вытаскивали. Гости вытащили деньги, скинулись, начали считать. Малой вывернул пустые карманы. Всего собралось марок триста. Когда, после подсчетов и пререканий, порошок был отсыпан в пакетик, Малой схватил его, сунул в карман и вдруг вспомнил, что в машине он спрятал золотые часы, их тоже надо сдать. Васятка заворчал: — Не мог сразу с собой взять?.. — Забыл. Давай ключи, сбегаю. Полиции боялся, под сиденьем лежат. Ворованные. — Ну и сука ты — в моей машине ворованное возишь! А для меня что, полиции нету? Или как? Старик, притихший после рюмки, услышав ненавистное слово, возбудился, вскочил. Ночная рубашка задралась, обнажая желтые ноги, похожие на руки. Он схватился за тесак и зашелся в тревожном писке: — Полней?.. Полней?.. Полней?.. — Нет, нет, мани, мани! — закричал в ответ Малой и принялся объяснять тайцам, что ему надо выйти, в машине еще много мани и гольда. [90] — Мани?.. Гольд?.. Лицо старика вдруг осветилось блаженной улыбкой, и он махнул рукой — иди!.. Малой схватил ключи, ушел с одним из внуков в переднюю. Хлопнула входная дверь. Минут пять все сидели в молчании. — Вот гад, подох он там, что ли? — Васятка подошел к окну и ахнул: — Машины нет!.. Угнал, сволочь! Все бросились к окну. На том места, где стояла машина, теперь блестели бутылочные осколки. — Ну, сволочь, ты у меня будешь на вечном огне гореть! — закричал Васятка. Теперь и старик с внуками приникли к окнам и тупо рассматривали пустую улицу. — Ему не жить, падле! — проворчал Юраш. — Ну ёбаный ебан! Он чего, того?.. Ну, всю душу с тебя вытрясу, плюгаш! — Чего делать теперь?.. В полицию звонить?.. — тараща глаза, спросил у Нугзара Васятка. — Подожди, какая полиция? Услышав это слово, старик вновь зашелся в свисте и клекоте: — Полней!.. Полней!.. — а внуки, тоже панически чирикая и щебеча, забегали по комнате, запирая шкаф, пряча все со стола, что-то перекладывая в шкафчике. Старик, потрясая тесаком, бросился к двери и распахнул ее: — Гоу! Гоу! В ошалелом состоянии приятели вышли на лестницу. Внизу, в зале, замерла тайка с бокалом в руках, застыл мальчик-пионер. На улице сели на тротуар, возле осколков бутылки, и стали соображать, что делать дальше. — Куда он мог сбежать? Вы же его знаете! — сказал Нугзар, жалея, что связался с мальчишками. Его денег пропало немного, но сама ситуация неприятна: кинули, как ребенка! — Я его битой разнесу!.. Я его прикончу!.. — горячился Юраш. — Он уже раз такое со своим братом сотворил: машину украл и у турков на отраву поменял! Это что, опять?.. Вот змееныш мерзкий!.. Из окон и витрин смотрели разноцветные лица. На втором этаже стали со стуком срочно опускаться жалюзи, хлопать ставни. — Деньги у нас остались? — Откуда? Все Синуку отдали! Что делать? Не сидеть же тут до вечера?.. Васятка хотел звонить в полицию (машина была отцовская), но остальные отговаривали его — самих чтоб не повязали. — Лучше пошли отсюда, а этого блядёныша потом поймаем и душу вытрясем, — предложил Юраш. Они собрались двинуться куда-то вдоль красных узких домов, как из-за поворота показалась машина. Со скрежетом дернулась на тормозах, а на злобный крик Васятки, где он, змей, был, Малой ответил: — Как где?.. В магазине!.. Сушняк мучит! Я выпить воды захотел, фляше [91] схватил, не удержал, она разбилась. Вот решил вам поправить, поехал и купил! — И он указал на сиденье, где пузырилась кока-кола и синела минералка. — Пейте, сколько влезет!.. — Спасибо, гад, у нас сушняка нету, — ответил за всех Юраш. — Котлы — вот, — показал Малой какие-то невзрачные часы. — Ну, следующий раз сменяем. Сейчас ширева на всех хватит. Гуляй, братва! — Где колоться будем? — уже забыл происшествие Васятка. 47
После допроса Сатаны инспекторы вышли из отделения, а майор остался, чтобы, по его словам, «поработать». — Рабочий!.. Что он о себе думает?.. Свинячья голова! — с неприязнью сказал Пилия. — У тебя дома есть что-нибудь? — Что? — не понял Мака. — Ну, опиум, морфий, кодеин… А то я с ног валюсь, три дня в пути. Мака с удивлением посмотрел на Пилию: — У меня?.. Дома?.. Морфий?.. Да ты спятил, что ли? — А твоей матери разве не делают? У нее же рак! Мака помрачнел: — Ну и что? Делают… Мне у матери воровать? Да и в больнице она… — Не кипятись. Подожди, я в кабинет заскочу, у меня в сейфе было… — Уже нет. Садись в машину, — сказал Мака, отпирая дверцу. — Кукусик являлся, информацию слил, майор велел кинуть ему подачку. Я и дал… — Ничего себе распоряжения! Из моего сейфа! Меня скоро ломать начнет. — Вот, тут что-то есть! — Мака покопался в бардачке, дал Пилии комочек. Тот понюхал, поморщился: — Нет, это анаша. А мне опиаты нужны. — Не один хрен? — равнодушно спросил Мака. — Да ты где, на зооферме работаешь? Должен разбираться! Я же тебе объяснял: от анаши делаются кроткими, спокойными, тихими и словно пристукнутыми, сидят, как кули в отрубе. А от морфия — возбужденные, курят, чешутся, много говорят, туда-сюда бегают… — Ладно, что делать будем? — старательно выводя машину из ворот милиции, спросил Мака. Пилия вдруг отяжелел от этого вопроса. Ему стало зябко. Зазнобило, как перед обмороком. В голове засверкали чемоданы, гонки, опиум, банки с деньгами. Он перелез на заднее сиденье и задрал ноги на спинку, отчего кровь прилила к голове, озноб отпустил и обморока не случилось. |