Онлайн книга «Замыслил я побег»
|
— Вы уж моего папочку не обижа-айте! — улыбнулась Дашка. — Не оби-идим! — улыбнулась Валя. Ровно в 12:15 Башмаков вошел в просторный, не меньше, чем у Верстаковича, кабинет. Корсаков был почти молод, но уже совершенно, ослепительно лыс. Заученным движением, напоминающим ход конем, директор вышел из-за стола, пожал Башмакову руку, кивнул на стул у приставного столика, а сам сел напротив. После нескольких обычных анкетных вопросов он вдруг спросил: — Ну как там стены? — Стоят, — автоматически отозвался Башмаков и сообразил, что Корсаков тоже выпускник МВТУ. Только бауманец мог спросить про «стены». — А из НПО «Старт» почему ушли? — поинтересовался директор. — Сократили? — Нет. Закрыли тему вместе с лабораторией. Мы же сначала на «Буран», а потом на «Альфу» работали… — Чем после сокращения занимались? — Бизнесом… — Каким, если не секрет? — встрепенулся Валерий Павлович. — Да нет, какой же секрет! Сначала оптическими приборами, потом автомобилями, — внутренне покраснев, залепил Башмаков. — Тогда понятно… С автомобильным бизнесом сейчас трудно. Рынок перенасыщен. Весь мир нам свое старье гонит! — горько вздохнул Корсаков. — Гонит… — подвздохнул Олег Трудович. Корсаков покачал глянцевой лысиной, и у Башмакова мелькнула мысль: а не натирает ли он ее по утрам специальным составом — для блеска? Времена-то какие! Чего только не напридумывали. Блеск и сила здоровой лысины… — И сколько, если не секрет, вы зарабатывали? Башмаков, уже не краснея ни внутренне, ни внешне, умножил свои совокупные доходы на стоянке втрое и назвал сумму. Корсаков снова бликанул лысиной, и Башмаков подумал: «А не полирует ли он ее? После каждого посетителя достает специальную фирменную бархотку от „Проктер энд Гэмбл“ и тщательно наводит блеск, как на ботинке». — Маловато. Уверен, нашей зарплатой вы останетесь довольны. Очень… Банки — надеюсь, вы это знаете — кровеносная система экономики. Чем лучше кровообращение — тем жизнеспособнее организм. Мы разворачиваем сеть банкоматов: в торговом центре «Яуза», в гостинице «Север», на «Фотоне», в НИИ ИРРР… Вот вы и будете эти банкоматы обслуживать. Думаю, разберетесь, хотя, конечно, на «Буране» у вас банкоматов не было. Подучим. И будем трудиться! Договорились, Олег Трудович? — Договорились, Валерий Павлович! — А сейчас сходите к фон Герке. Он объяснит, что нужно делать дальше. Кстати, вы, кажется, вместе работали? — Да, в «Альдебаране». — Где? — В НПО «Старт». — Фон Герке о вас очень хорошо отзывается. Валя проводит… И теперь уже Валя, похожая на одетый в бизнес-костюм двухметровый рекламный карандаш, повела Башмакова по белым коридорам. Встречных она приветствовала улыбкой, не той межсекретарской, а другой, чуть насильственной — так улыбаются фигуристки, если оценки ниже ожидаемых, а спортивную радость выставлять общественности все равно необходимо. Валя ввела Башмакова в приемную департамента кадров и сдала его маленькой крепкогрудой блондинке с густо очерненными глазами и фиолетовыми губами. — А мы к ва-а-ам! — А мы зна-а-аем! Далее последовал обмен «месс-мендовскими» улыбками — и блондинка распахнула перед Башмаковым дверь с табличкой: Заместитель директора департамента кадров А. П. ФОН ГЕРКЕ. — Разрешите? Герке был тот же самый, но разъевшийся и холеный, как персидский кот. Он отрастил пушистые усы и носил очки в тонкой золотой оправе. — Я, когда фамилию услышал, сначала посомневался, а как до отчества дошло… Здорово, Трудыч, здорово! — Он вышел из-за стола и приобнял Башмакова. — Выглядишь как новенький. И галстук хороший. Значит, будешь нас обанкомачивать? — Да вроде так. — Ну, это ерунда по сравнению с нашими-то «буранными» проделками. Посмотрел тут недавно «бурашку» в Парке культуры и отдыха… Сволочи! Самый дорогой в истории человечества аттракцион! Козлы! Так бы в лоб половником и дал! Наших-то кого-нибудь встречаешь? — Чубакку видел. — Так он же в Америке? — Приезжал. — Он мне тоже звонил, плел про какой-то «Золотой шанс», про контрольные разработки, но я его послал. Выпьешь? — А тут можно? — Тут все можно. А помнишь, как нас Уби ван Коноби с выпивкой гонял? Царствие ему небесное! — Герке пространно перекрестился. Затем бывший секретарь парткома «Альдебарана» встал, вынул из бара бутылку «Хеннеси» и плеснул в два больших круглых бокала. — Кофейку? — Лучше чая. Я на диете… — Наденька, чай и кофе, пожалуйста! — приказал Герке, нажав кнопку селектора. — Бережешься? Молодец! «Здоровье — это спорт и диета!» Читал? — Конечно. — А ведь умер! — Кто? — Как кто? Автор. Диетолог этот самый. Вчера в «Коммерсанте» некролог был. Сорок два года. Страшное дело! Сколько народу поумирало! Про Докукина слыхал? — Нет. А что с ним? — С ним ничего. А жену взорвали. Вместо него за руль села… — Не может быть! — Говорю это тебе как коммунист коммунисту, — невесело хохотнул Герке. — Взорвали. — Как — совсем?! — Совсем. А он, говорят, с горя мозгами тронулся. Уже не человек. — За что взорвали? — Ну, не за идейные же убеждения! За деньги. Деньги, как алкоголь, в разумных количествах радуют, в больших — убивают. Ну, давай за умеренность! Башмаков, помня о разгрузочном дне, прикоснулся губами к коньяку — замечательно ароматному и вкрадчиво-жгучему. Наденька внесла на подносике две чашки — большую и маленькую, улыбнулась фиолетовой помадой и удалилась. Герке проводил ее взглядом человека, изверившегося в женской новизне. — Я хочу тебя спросить, Олег… Если нельзя — не отвечай. Как ты вышел на Корсакова? — Понимаешь, у меня тут дочь работает… — Знаю. Видел. Красавица! Как дети-то повырастали! Как повырастали-то! — Да уж… — Но дочь-то твоя работает у Садулаева. — Ну вот, она попросила Садулаева. Садулаев поговорил с Корсаковым… — Садулаев с Корсаковым? — на лице Герке изобразилось недоумение, словно услышал он о чем-то противоестественном, наподобие любви русалки и дельфина. — Садулаев с Корсаковым… Это точно? — Мне Дашка сказала… — промямлил Башмаков, чувствуя, что утратил на автостоянке всякие представления об извечных аппаратных тонкостях и сдуру влез в какую-то важную внутрибанковскую интригу. — Может, мне не следовало… |