Онлайн книга «Я — посланник»
|
Я убит — навылет — поцелуем. А потом наши губы отрываются друг от друга. В образовавшуюся между мной и Одри пустоту осторожно прокрадывается тишина. Во рту — вкус крови. А потом я вижу кровь на губах у Одри — и удивление на ее лице. О боже правый, у меня даже поцеловаться как следует не получилось! Я замазал ее кровью с разбитой губы! Закрыть глаза. Крепко-накрепко закрыть. И тихо сказать: — Одри, извини. И отвернуться. — Не знаю, что на меня нашло, я… Слова иссякают. Очень предусмотрительно с их стороны. А мы с Одри стоим на кухне друг напротив друга. У обоих на губах кровь. Я принимаю ее решение, — она не хочет позволить себе любить меня. Но знает ли она, что никто и никогда не будет любить ее сильнее? Одри вытирает губы, я снова извиняюсь. А она вежливо улыбается, говорит, что ничего страшного. Просто не хочет портить сексом дружбу. Наверное, ей проще заниматься сексом, а не любовью. Не рискуя привязанностью. Что ж, если она не хочет, не желает любви — от кого бы то ни было, — я должен уважать ее выбор. — Все в порядке, Эд, я не сержусь, — говорит Одри. Она действительно не сердится. Здорово все-таки, что мы с Одри всегда остаемся друзьями. Как-то оно так у нас хорошо получается — несмотря ни на что. Мы друзья — это факт. Однако мне кажется, это не навсегда. И надолго ли? — Эд, улыбнись, — смеется она, собираясь уходить. Разве можно ей отказать? Я улыбаюсь. — Удачи с пиками, — говорит Одри. — Спасибо. Дверь закрывается. Время к двенадцати, пора идти в библиотеку. Я надеваю ботинки и выхожу из дому. И по-прежнему чувствую себя круглым дураком. Теперь о книгах. Да, я много читал, но не брал книги в библиотеке, а покупал их — в основном у букинистов. В библиотеке я был последний раз довольно давно. Там еще стояли такие длинные ящики в каталоге. Даже во время учебы в школе, когда везде уже установили компьютеры, в библиотечном каталоге были ящики с карточками. Мне, кстати, нравилось выдвигать их, брать в руки карточки, читать под именем автора, какие книги он написал. В общем, в библиотеке я ожидал увидеть пожилую тетеньку за стойкой, а вместо нее обнаружил молодого парня своего возраста — с длинными кудрявыми волосами. Нагловат, правда, но ничего. — А где у вас карточки? — спрашиваю я. — Какие именно? Кредитные? Дебетовые? Библиографические? — Парню явно нравится подначивать меня. — Что конкретно имеется в виду? Понятно, что он пытается выставить меня неотесанным дураком — хотя, по большому счету, я совсем не нуждаюсь в его помощи. — Ну как же, — объясняю, — карточки с именами авторов, названиями и всем прочим. — Ах вот оно что! — начинает от души смеяться парень. — Давненько ты не был в библиотеке, дружище! — Да уж, — соглашаюсь я. Ну что ж, один — ноль в пользу молодого человека за стойкой: теперь я действительно чувствую себя неотесанным дураком. Типа, могу ходить с плакатом на шее: «Я, Эд Кеннеди, полный дебил». Нужно что-то с этим делать. И я сообщаю: — Зато я читал Джойса, Диккенса и Конрада. — Это кто еще такие? Ага! Один — один! Я раздуваюсь от гордости: — Как? Ты не читал? Как у тебя получилось? Еще в библиотеке работаешь… С кривой улыбочкой парень кивает: уел, мол — и говорит: — Туше! Туше! Экие мы изысканные, ни слова в простоте. Тем не менее библиотекарь резко потеплел ко мне, и от него наконец появился хоть какой-то толк. — Нет больше карточек — все в компьютере, — говорит он. — Вот, смотри. Мы идем к компьютерам, и он показывает: — Давай, назови фамилию автора. На меня нападает странное замешательство. Хоть убей, не хочу я ему называть фамилии с пикового туза! Они мои! Мои! Пусть Шекспира забьет в компьютер. Он набирает Шекспира в поисковой строке, и все названия пьес выпадают списком. Он кликает в квадратике напротив «Макбета» и говорит: — Вот так это работает. Понятно? Я разглядываю экран и киваю: — Ага, спасибо. — Если что, позовешь. — Ага. Он уходит, а я остаюсь наедине с клавиатурой, моими авторами и экраном монитора. Для начала забиваю в строку поиска Грэма Грина. Надо придерживаться того же порядка, в каком имена написаны на карте. Похлопав по карманам, пытаюсь обнаружить хоть какой-то клочок бумаги, но тщетно. Мятая салфетка — все, что у меня есть. Зато на столе имеется ручка на веревочке, и то хорошо. Итак, я набираю имя и нажимаю «Enter», и названия всех книг Грэма Грина выпадают списком на экран. Некоторые мне очень даже нравятся. Судите сами: «Человеческий фактор». «Брайтонский леденец». «Суть дела». «Сила и слава». «Наш человек в Гаване». [16] Я их записываю, одно за другим, на салфетку. А к первому выписываю и библиотечный код. Потом набираю «Моррис Уэст». Ух ты, тут тоже есть занятные: «Виселица на песке». «Башмаки рыбака». «Дети солнца». «Инспектор манежа». «Божьи клоуны». Ну что ж, теперь дело за Сильвией. Надо сказать, что к ней я отношусь по-особому. В конце концов, именно ее вещь я читал. И именно о ней мне приснился сон. Если бы не она, разве сидел бы я здесь? Нет. Я бы до сих пор не знал, что мне делать и куда идти. И мне хочется, чтобы названия ее вещей были самыми лучшими. Наверное, я предвзят, но по мне так и есть: «Зимний сейнер». «Колосс». «Ариэль». «Шествуя по водам». «Под стеклянным колпаком». С исписанной салфеткой я иду к полкам — и беру все эти книги, по порядку. Любуюсь на них. Такие старинные, в твердой обложке — красной, синей или черной. Все-все книги я снимаю с полок и несу на стол. И сажусь над ними. И вдруг понимаю. Мне что же, всю эту чертову кучу бумаги нужно осилить за пару недель? Ладно, у Сильвии коротенькие стихотворения, но остальные-то двое понаписали здоровенных книжищ! Надеюсь, хороших, — а то я над ними как пить дать умру. |