Книга Зверинец Джемрака, страница 63 – Кэрол Берч

Он — следующий.

Габриэль дал мне шило. Моя очередь нести вахту. Я пополз на нос. Перед глазами все плыло. Наступил Скипу на ногу. Тот огрызнулся: «Иди ты к чертям собачьим!»

— Там встретимся!

Он попытался пнуть меня голой ногой, но промахнулся.

Вахта.

Я забыл, зачем я здесь. Глаза мои уже превратились в щелочки, как у старика, и были не способны вглядываться в слишком яркую даль. Я ощущал себя мухой на потолке: будто сижу вверх ногами, небо — внизу, а море, наоборот, наверху, разницы между ними нет никакой, и оба не имеют ни конца ни края. Ничто меня тогда особенно не тревожило, хотя все тело почему-то начала бить дрожь, а волоски на руках и загривке встали дыбом. Не то чтобы я волновался, нет. Приближалось нечто большое — невидимое, гулкое, как напряжение перед ударом молнии, больше, чем море и небо, оно накрыло все кругом. В воздухе возник тихий, тонкий звон, живой звук. Он все близился, шевелился в моей голове, а потом вдруг взлетел далеко ввысь — и рассыпался, словно с небес грянул хор детских голосов.

— Но это правда, — произнес Скип, — там действительно что-то есть. Ты тоже это слышишь.

Изо рта у него воняло.

«Слышать» — не совсем то слово.

Но я сказал:

— Да, слышу. — Голова у меня закружилась. Я спросил: — Что это?

Скип загадочно улыбнулся.

— Ты знаешь не больше, чем я, — заявил я ему.

— А разве я говорил, будто знаю?

— Понятия не имею. Думал — знаешь.

— Кое-что — знаю.

Он присел рядом со мной на корточки, обхватив руками колени. Штаны у него были разодраны в клочья, и сквозь дыры торчали острые, костлявые коленки. Говоря, он яростно расчесывал струп на правой ноге и пришепетывал сквозь зубы.

— Оно дикое. Очень-очень дикое, Джаф, правда, дикое-предикое…

Звук детских голосов перешел в гудение, которое все время немного менялось. На колене у Скипа показалась кровь — блестящий красный пузырь. Скип слизнул его.

— И старое-престарое.

Еще одна порция липкой густой крови. Запахло требухой, нарезанной для жарки.

— Ему миллионы и миллионы лет. И еще оно ходит на кончиках копыт.

Как в моем сне: дракон, идущий по морю на кончиках лап.

— Если оно подойдет, — сказал Скип, — постарайся не смотреть. Есть вещи, которые не стоит видеть.

— Мне страшно, — пожаловался я.

Он пристально взглянул на меня. Я заплакал — слишком испугался и не мог больше здраво рассуждать. Скип опять принялся лизать колено.

— Голова кружится, — сказал я.

— Дэн, Джафу плохо, ему нельзя сидеть на вахте, — сообщил Скип.

Кровь. Вкусная. Что надо. Лучше, чем кожа. Небольшое дополнение к рациону. Если содрать свежую корочку с трещины на локте, можно вызвать кровотечение, и это совсем не больно. Но до локтя не дотянешься. Если болячка на запястье станет больше, плевать я хотел на соль, жжение и приступы страха. Хочется есть — и ничего больше, других желаний у меня не было. Никогда.

— Джаф, что случилось? — забеспокоился Дэн.

— Дайте ему полежать. — Это голос Тима.

Я заснул. Когда проснулся, стало прохладнее, и я смог сесть. Шлюпки стояли рядом совершенно неподвижно.

— Что он говорит?

— Ни черта не разберу.

— Даже на английский не похоже.

— Португальский?

— Obrigado, obrigado, três, senhora, três, роr favor…

В Хорте на берегу старухи-нищенки тянут свои кружки за жиром.

— Отмучился, — сказал капитан.

Джон Коппер.

Дэн закрыл лицо рукой. Солнце зажигало на воде красные блики. Мы мерно покачивались на волнах. Сколько нас?.. Не может быть… Сколько?.. Стоит закрыть глаза — и все снова на месте: Билли Сток, Джо Харпер, Генри Кэш и остальные, и ничего не случилось, ничего, можно вернуться обратно, это непросто и отнимает остатки сил, но, определенно, тот чудесный мир существует, и можно в него вернуться.

— Что теперь? — спросил Даг. Выглядел он страшновато: череп, обтянутый кожей, и глаза выпирают из орбит.

Ответа не последовало — никто не знал.

* * *

Капитан и Уилсон Прайд разрезали труп Джона на куски. Я не смотрел. Вторая шлюпка отплыла немного в сторону, а я лежал ниже планширя и только слышал, как рубят мясо и капает жидкость; Проктор и Прайд покряхтывали от напряжения.

Я ощутил затхлое, несвежее дыхание Тима.

— Все нормально, Джаф, его там больше нет, и близко нет, ему теперь хорошо.

За спиной тяжело и прерывисто дышал Габриэль.

Я открыл глаза. Улыбающееся лицо Тима. Он заговорил. Промеж губ тянулась полоска слюны цвета яичного белка.

— Недолго осталось.

Струя воды.

Во рту все горит и жжет, горло слипается.

— Не могу, — решительно произнес Габриэль.

— Можешь, — заверил его Дэн.

Капитанская шлюпка вернулась. При ее приближении нас закачало. Скип принюхался и шумно сглотнул.

— Костер развели, — пробормотал Дэн.

— Все хорошо, Джаф. — Тим улыбался.

Темнело. Дым приятно щекотал ноздри. На борту мерцал приветливый огонек.

Тим поднес кружку к моим губам.

— Глотни разок.

Густеющая сытная кровь.

Я приподнял голову, выпил, откинулся обратно и, широко раскрыв глаза, уставился в неожиданное ночное небо. В воздухе разлился запах горячего жареного мяса, и под языком вдруг невыносимо заболело. Звезды опустились совсем низко. Когда мы жили в Бермондси, меня часто одолевал голод. Я ходил по берегу в Саутуорк, чтобы понюхать, как готовят ужин в «Якоре». Можно было постоять на улице, втягивая носом густые, сочные ароматы кухни, и это заменяло мне еду. В Саутуорке волны бились о речной откос. Милый, серый Саутуорк — там, за морями, за континентами, так же далеко от меня, как эти торжественные звезды.

— Это всего лишь мясо, — настаивал Дэн, но Габриэль упрямо мотал головой.

Он сидел, устремив взгляд своих больших глаз далеко вперед, а из глубины его глотки доносилось низкое гудение. Поесть ему в конце концов все-таки пришлось. Кто бы мог отказаться? Здоровяк Габриэль превратился в тонкий стебелек. Ел он отчаянно, сосредоточенно, тяжело дыша. Дэн передал мне толстый кусок мяса, обуглившийся по краям, но мягкий, розовый и сочный внутри. Я начал сосать его, и рот переполнился слюной, которая стекала по подбородку, как у младенца.

— Слюнявчика не хватает, — сказал я, и остальные засмеялись.