Книга Зверинец Джемрака, страница 64 – Кэрол Берч

Мы все сидели и пускали слюни, а в животах у нас урчало и бурлило.

Каждый съел свою порцию, и капитан распорядился выдать каждому дополнительную кружку воды. Он сказал, что завтра получим еще; они с Прайдом сложили оставшиеся куски мяса в ящики из-под сухарей — на какое-то время должно хватить. Костер потушили, и мы улеглись спать. Перед глазами у меня все время стояло лицо Джона Коппера.

После сытного ужина спалось крепко, в лодке раздавался дружный храп. Наутро, когда я проснулся, лицо Джона так и не исчезло, а в животе по-прежнему извивалась змея. В горле стояла желчь. Голод никуда не исчез.

— На, попей. — Дэн протянул мне кружку.

Солнце уже стояло высоко. Саймон разводил костер из щепок и туго смотанных обрывков парусины.

— Надо быстро приготовить то, что осталось, а то испортится, — объяснил он.

Мясо уже начинало понемногу гнить. Капитан склонился над кучей негодных кусков, уже успевших покрыться зеленым налетом.

— Что скажешь? — обратился он к Саймону.

— За борт его надо.

Так и сделали.

— Сколько еще может гореть? — Капитан показал на огонь.

Саймон сделал кислую мину:

— Минут десять. Можно и подольше, но…

— Что?

— Зависит от того, сколько еще дней.

Уилсон почувствовал недомогание и лег, накрыв голову мокрой тряпкой. Его темно-коричневая кожа блестела от пота. Даг тихонько пристроился на корме и все время трогал свои припухшие веки. Лицо его по-прежнему напоминало жутковатый, обтянутый кожей череп, но руки и ноги превратились в толстые розовые окорока, покрытые россыпью набухших красных фурункулов. У меня тоже были фурункулы — большие, воспаленные, болезненные — один под коленкой, один в паху и самый противный — сзади на шее.

— Странно. Я теперь еще больше есть хочу, — сказал Тим.

— Я тоже.

— Так всегда бывает, — успокоил нас Дэн. — Не волнуйтесь, дней на десять хватит.

На завтрак каждый получил по полоске мяса к сухарю. Я растянул свою порцию надолго. Дэн устроился на носу, свесил руки за борт и напевал себе под нос какую-то мелодию. Когда я перехватил его взгляд, он подмигнул:

— Все отлично, Джаф. Все шикарно.

Капитан и Дэн продолжали время от времени тихо совещаться, как будто что-то еще можно было сделать, но в отношении навигации ничего нового я не заметил. Скип скалил зубы, что-то мямлил и иногда устало смеялся. Тим изрыгал потоки ругани. Габриэль шептал молитвы — ритмичное тоскливое бормотание у меня за спиной не смолкало. Саймон просто был где-то в другом месте. Телом он, естественно, оставался с нами, но на скрипке играть перестал, почти ничего не говорил и двигался только в случае крайней необходимости. Когда за нами какое-то время плыла акула, он даже не взглянул на нее, не заметил ни раскатов грома, донесшихся с запада, ни беззвучной молнии, прорезавшей пустынное небо. Даг продолжал жевать собственные ногти, от которых уже почти ничего не осталось. Я вспомнил, как ужасно выглядели руки у Ишбель. Бедная Ишбель! Какой же голод она должна была испытывать, чтобы так себя грызть! Больно ведь, наверное. В этот момент я увидел ее совсем ясно, и меня вновь настигло яркое воспоминание о доме: Рэтклифф-хайвей, доки, она, я и Тим, кругом снуют уличные торговцы.

— Помнишь? — спросил я Тима.

— Спрашиваешь, — отвечал тот, будто умел читать мои мысли. Он наклонился, усмехнулся и взъерошил мне волосы: — Как там тебя называли? «Маленький ласкар»?

Жара сдавливала мне мозг, не давая думать.

— Слышите? — насторожился Скип.

— Что это?

Габриэль издал короткий смешок:

— Ну вот, мы все и спятили. — И он снова принялся бормотать свои молитвы.

— Слушайте.

Это был даже не звук, скорее вибрация в ухе, когда на него давят тысячи миль пустоты. Как будто стихии решили поставить нас на положенное место.

— Туда смотрите, — сказал Дэн и положил руки нам с Тимом на плечи. — Мальчики, — продолжал он, и из почерневших уголков его печальных маленьких глаз катились слезы, — мальчики мои, я доставлю вас домой целыми и невредимыми. Чего бы мне это ни стоило. Разве я не обещал старику Джемраку, что верну вас домой?

За бортом творилось что-то непонятное. Море менялось. Нечто похожее на сумерки или бурю накрывало землю.

— Дети мои, — прошептал Дэн Раймер. Слезы застряли у него в складках морщин.

— Сколько тебе лет, Дэн? — спросил я.

— Шестьдесят два было, когда последний раз проверял, — усмехнулся он.

— Какой ты старый! — удивился Тим.

Дэн рассмеялся:

— Морской старик!

Но морю было плевать На нас. Мы — ничто.

— Что там? — спросил Даг.

— Тсс! — Капитан прикрыл глаза.

— Держитесь за руки, мальчики, — сказал Дэн. — Встретим эту штуку вместе.

Он раскинул руки, и мы прижались к нему, спрятались, как птенцы под крыло. Сверху, из-за туч, донесся звук, голос или целый хор голосов — различить невозможно: то ли человеческие, то ли звериные крики, многозвучные, похожие на отчаянный плач младенца. Отчаяннее не бывает.

— Держитесь друг за друга, — повторил Дэн.

Тим схватил меня за руку и, широко раскрыв глаза, с улыбкой повернулся ко мне:

— Джаф, старина Джаф!

— Вместе, мальчики, — произнес Дэн.

Капитанская шлюпка подошла поближе.

— Держимся курса, держимся! — прозвучал голос.

Лодки стукнулись бортами.

— Мистер Раймер! Как вы там? — прокричал капитан.

— Полный порядок! — отрапортовал Дэн.

— Что это, по-вашему? Очередной шторм?

Дэн по-собачьи принюхался к воздуху:

— Похоже на то.

Надвигающийся шум взорвался в ушах страшным грохотом. Меня отбросило Дэну на плечо, и его губы оказались рядом с моим ухом.

— Молодец, Джаф, — произнес он, — теперь ляг и попробуй уснуть. Ни о чем не беспокойся. Скоро мы все будем дома.

Дэн заставил нас с Тимом, как маленьких, лечь и закрыть глаза. Чтобы сделать ему приятное, мы притворились спящими. Это его успокоило. Сонно напевая, Дэн перебрался к борту помочиться. «Когда иные губы и сердца расскажут свои сказки о любви…»

— Что происходит, Дэн? Что это?

— Ничего, все в порядке.

Помню, я повернулся к Скипу и спросил:

— Ты еще в себе?

— Разве я когда-нибудь был в себе? — возразил он мне и улыбнулся.

— Пей. — Дэн приподнял меня и поднес воду к губам.