Онлайн книга «Резиновый бэби»
|
– Ну не будем звонить в полицию... – Что с тобой? – Ничего! Ты чего, не понимаешь... Если сейчас этим займется полиция, мы остаток нашего путешествия проведем в участке... Это-то понятно? Нас будут допрашивать, а спать мы будем на цементном полу... От этого стало холодно, и я поплотнее замоталась в шарф. Спать на цементном полу не хотелось. – Но мы затопчем все следы для следствия. – Ты рассчитываешь еще раз там побывать? – Не-ет, – она замотала головой. – А по поводу следов – ты права. Нужно идти туда и стереть все наши отпечатки. Пусть его найдет уборщица или хозяин квартиры. Это будет более натурально. – Это нехорошо. – Что? – Не заявить... – А как ты объяснишь, что ты делала в чужой квартире? – Расскажу, как все было... – Ага, а они тут же поверят. Как ты не понимаешь, что мы единственная зацепка, которая есть у следствия. Я тут смотрела серию документальных фильмов про американские тюрьмы... Знаешь, сколько невиновных там отсидело?.. И какое количество оправдали через десятки лет после казни? А помнишь... Через полчаса мы уже терли ручки зловещей квартиры ватными тампонами, смоченными дорогим тоником для лица, который я купила в аэропорту в «duty free». – Хороший тоник! – Моя подруга опрокинула бутылку на следующий тампон. – Да. – И запах приятный... – Приятный... Я за него сорок семь фунтов отдала. – Я люблю «Shiseido»... – Если бы я знала, что им буду протирать! Я засмеялась, подруга за мной – глядя на нас, можно было подумать, что подружки весело проводят выходные. – Теперь идем искать гостиницу. – Жалко, депозит здесь не вернут... – Не вернут... – И в гостиницу нам нельзя. – Что значит – нельзя? Ты что, собираешься жить с покойником? – А ты нет? – Нет! – Думаешь, что когда его найдут, а потом разнюхают, что сюда приезжали две особы... Заплатили депозит и сбежали, никому ничего не сообщив, оставив за собой только утопленника... Устанешь объяснять, что мы вдруг передумали и решили жить в гостинице, просто так, без особых на это причин. Нет... Нам нужно здесь жить, как ни в чем не бывало, будто мы в этой квартире наверху никогда не были... – Я не смогу... – Тогда идем в полицию. Спать на цементном полу... – А может, он того... – Что... Того? – Жив... – Жив? – Ну да... А мы даже не попытались его спасти... – Он же серого цвета... Ты чего? – А может, у него просто такой нездоровый цвет лица... А мы даже не попытались оказать ему первую помощь... – Ну да... Только искусственное дыхание – рот в рот – ему, чур, будешь делать ты... Договорились? Она замолчала и будто стала на размер меньше. – Почему он просто не прыгнул в канал... Освободил бы всех от этой ужасной необходимости... – Если бы все, кто хочет убить себя, думали об эстетической стороне вопроса – вряд ли они в конце концов на это пошли... Смерть в целом штука совсем не эстетичная... – А почему ты решила, что это суицид? – А что? – Мне кажется, он спокойно принимал ванну, а его просто кто-то с силой дернул за ноги, и он захлебнулся... – Дернул за ноги? – Ну да. – Как это? – Я читала, что если человека, лежащего в ванне, внезапно дернуть за ноги так, чтобы голова его оказалась под водой, он от неожиданности начинает хватать ртом воздух, и легкие его мгновенно заполняются водой... – Так ты что думаешь – его убили? – спросила подруга шепотом. – Конечно... Видела там, на столике в гостиной, два бокала из-под вина? – Да ты что... – Да. – Ужас. – Но самое ужасное не это... – А что? – А то, что убийца может сейчас находиться в этом доме... У подруги постепенно расширились глаза, будто раздвинулись лепестки диафрагмы в объективе. – Что же нам теперь делать? – Думать... – Думать? Тут заорал входной звонок, и мое сердце опять рвануло со своего обычного места вверх. Там оно застряло и колотилось бешеной белкой. Подруга сидела напротив с вытаращенными глазами, крепко зажав рукой рот. – Это... Полиция. – Я глотала, проталкивая сердце на место. – Мама! – Через ее пальцы это прозвучало: «Мы-мы...» Зазвонили опять, и я, набрав в легкие воздуха, решила не поддаваться ни на какие провокации полицейских, прошла по гулкому холлу и решительно распахнула дверь. В дверях стоял высокий итальянец с бутылкой «проссеко» в одной руке и связкой ключей в другой. У него были крупные руки, смешливые глаза и ярко очерченный рот. – Мениа имя Лоренцо... – ... – Лоренцо Бернатти. Я молча протянула ему руку – он подхватил ее и поцеловал. – Мне сказали ваши проблемы, там в магазин, – и я вам помочь. Я имею остерию «Ал Бакарето». – И как доказательство он опять покрутил ключами. – У вас тут небольшой недоразумение, – я готов помогать. Он вошел внутрь. – Вы согласен? Мы кивнули разом и успокоились. Он вынес на балкон подушки для кресел. Зажег свечу. Открыл бутылку «проссеко», разлил по двум стаканам, а сам принялся убирать в комнате. После первого бокала стало легче. – Я даже не знала, что такие мужики существуют, – прошептала я под звук работающего пылесоса... – Ты что? – Что? – Дура? – Что? – Он же того... – Чего? – Он здесь неспроста... – Что ты имеешь ввиду? – Он явно с ними! – Да? С кем? – С этими! – С которыми что? – Которые все это устроили... труп и все прочее... – Ты думаешь? – Я знаю! – Пылесос замолчал, и это «Я знаю!» прозвучало гулким набатом... Мы замерли, но пылесос заработал опять... – Думаешь, пришел бы он, если бы здесь было все чисто? |