Онлайн книга «Девочки»
|
Его руки дрожат сильнее прежнего. Мы этого не хотели, но так вышло само собой. Мы и вправду выглядим как три поросенка перед большим злым волком. Жоржетта тоже говорит ему «вы». Она задает по новой те же вопросы, что и Коринна, те же, что и я. А мужчина нас рассматривает. «Да, вот так-то… Это мы». Над нами словно реет невидимый транспарант. Мы — три маленькие девочки. Три дочки Анны. Беседа продолжается. Никаких обид — ни по одну сторону стола, ни по другую. Мы заказываем ему еще лимонад. Я себе — еще кофе. Воду с мятным сиропом, воду с клубничным сиропом. Пришел черед Жоржетты рассказывать о себе. — Я учительница в школе. Работаю в Во-ан-Велен. [20] — Ух ты… Это не опасно? — Да нет, ничего… Детей у меня нет. «Он» не реагирует. Почему «Он» не запрыгал от радости, когда Коринна сообщила ему, что «Он» давно дедушка? Я слушаю их. Слушаю, как они обмениваются информацией. Я больше не открываю карт, жду, пусть сыграет мой визави. — Я горжусь, — говорит он. «Он» гордится той, что «живет с размахом». Этот человек — полная противоположность тому, чего мы опасались. Это тишайший человек Смиренник «Он» гордится той, за которой наблюдает издалека вот уже десять лет. — А в Париж вы ездите иногда? — Да! Я обожаю Париж, а вы? — Я там был только один раз, лет двадцать назад, кажется. — Съездите непременно, изумительный город! Жоржетта все-таки туповата, заключаю я, услышав этот совершенно неуместный совет. — Сибилла замечательно пишет и говорит. Я не все журналы смог купить. Всего прочесть не удалось. «Он» извиняется, что потратил недостаточно денег. — Вот как? Почему же? Да, Коринна, кажется, еще тупее. «Он» меняет тему: — Да уж, умеет она баламутить народ, Сибилла! «Он» констатировал сей факт, когда мы уже с полчаса сидим вместе. — Сибилла у нас всегда была заводилой. В голосе Коринны бесконечная нежность — не ко мне, а к той маленькой девочке, которой я была. — Сибилла — наш неудавшийся мальчик, — вставляет «Он». Коринна смотрит на меня повлажневшими глазами. «Вот видишь, „Он“ тебя помнит». Что «Он» такое говорит? Почему «Он» это сказал? Откуда «Он» знает? В какой газете это написано? Да нет. Нигде это не написано. Этого «Он» не мог прочесть. Это «Он» знает. Это было в жизни светловолосого мужчины. «Он» жил со мной до моих двух лет и месяца, какой-никакой срок, чтобы узнать человека! Неудавшийся мальчик Того и гляди, «Он» назовет меня «номером вторым». О Ди Баджо «Он» не говорит ничего плохого. «Он» знает всех. — Как поживает Анжела? «Он» знал Анжелу. — А вы? Вы купили дом? — Я купила квартиру. — Вот и хорошо… Ты не на мели? За старшую «Он» спокоен: эта дочь прочно стоит на ногах. «Он» поворачивает голову к Жоржетте. — А я снимаю квартиру в Круа-Русс. — Концы с концами сводишь? Теперь он тревожится за младшенькую. — Да, да… — Согласись, на государственной службе лучше всего. У тебя есть… уверенность в завтрашнем дне… — Да, социальные гарантии. — Зато Сибилла — та живет с размахом… Это надо кончать, как «Он» не понимает? Я чувствую, что Коринна с минуты на минуту разрыдается. У этого человека нет денег. «Он», сам того не зная, поделился с нами своими финансовыми трудностями. Этот человек страдает от одиночества, все в нем выдает его боль. Этому человеку не повезло — «Он» не состоялся, такого не скроешь. Этого человека жизнь подмяла, без очков видно. Этому человеку оказался не по силам лежавший перед ним путь. «Он» так и остался на обочине. Весь его вид и повадки прямо-таки кричат об этом. «Он» в двух словах рассказывает нам, что встретил свою будущую жену в пятнадцать лет. «Она» была чуть помладше — четырнадцать; «Он» ждал ее четыре года. Еще через год они поженились. У них родилась дочка, и счастью их не было границ. Я видела их втроем на фотографиях. С рождением второй все усложнилось. Денежные проблемы тоже сыграли свою роль. Они развелись, когда она была беременна третьей. Почему вы никогда не приходили? Это я веду параллельный допрос. «Он» приходил. Я сама отвечаю на свои безмолвные вопросы. Вот они, его карты, открываются мне одна за другой. Это он, тот самый человек, что стучался в нашу дверь. Злой волк который ест маленьких детишек — это он. От него, и муху не способного обидеть, нас «защищали» все эти годы. Его застращал мой крестный и отбил-таки охоту соваться к нам. А если бы никто его не пугал — явился бы «Он»? Грозила ли нам опасность в нашей квартирке? Вправду ли у него заостренные уши? Я смотрю на светловолосого мужчину. «Он» улыбается. «Он» отвечает на вопросы своих дочерей. Его кроткий взгляд смущает меня. — У вас не было больше детей? Пришел черед Жоржетты осведомиться о возможных братьях и сестрах. — Нет. После долгой, очень долгой паузы он снова смотрит на трех своих девочек — на нас. Не наши ли вытаращенные глаза заставляют его продолжить? — Этот разрыв мне нелегко дался. Развод… в то время… Сейчас-то разводятся сплошь и рядом… А тогда, если женились, то думали, это на всю жизнь… Нет… Больше я не хотел… Кто-то из нас троих должен откликнуться, но мы молчим. Это признание уводит на скользкую дорожку. Снова пауза, идут секунды… — Я был… как бы это сказать… Я вырос в деревне… Я почти слышу, как Коринна подтверждает про себя свою догадку: она же говорила, что «Он» — мужлан! — В пятнадцать лет я приехал в Лион… И… я снял комнату… над квартирой ваших дедушки с бабушкой… «Он» опускает голову. Это похоже на проклятие. «Он» будто кается нам в своей самой большой ошибке. Стало быть, самой большой ошибкой была комната, снятая в доме, где жили наши дедушка с бабушкой и где «Он» встретил ее. А «Она» — это Анна, наша мама. — Это был совсем другой уклад… Итальянцы тогда… как бы это сказать… «Он» словно по тонкому льду идет. — Они… жили кланом… А я… там, где я вырос… мы… как бы это сказать… меньше зависели друг от друга… Вот и… ничего не вышло… |