Онлайн книга «Седьмой дневник»
|
и даже Он сам, вероятно. * * * Я посмотрел – и Боже мой! Тут я поставлю много точек… Но он ещё вполне живой, мой бедный вяленький цветочек. * * * С большим числом душевных ран, в любовных битвах отличившийся, я личной жизни ветеран, я инвалид судьбы сложившейся. * * * Большое преимущество курения — возможность отлучиться в коридор, покуда воспалённо льются прения и все уже несут горячий вздор. * * * Любил я книги, выпивку и женщин, и большего у Бога не просил, теперь мой пыл по старости уменьшен, теперь уже на книги нету сил. * * * С людьми активное общение, их жалоб мелкая блудливость во мне рождают ощущение, что есть на свете справедливость. * * * Мозги мои уже не в лучшем виде, у памяти всё время острый спазм, и часто, например, в театре сидя, я путаю катарсис и оргазм. * * * Доволен я сполна своей судьбой, и старюсь я красиво, слава Богу, и девушки бросаются гурьбой меня перевести через дорогу. * * * Вытерлись из памяти подружки, память заросла житейским сором, только часто ветхие старушки смотрят на меня с немым укором. * * * Сама вершит безликая природа взаимных отношений оборот: где власть отшелушилась от народа — пасётся, но не доится народ. * * * Довольно странным сочетанием ветвится дух во мне двойной: с ленивой склонностью к мечтаниям ужился чёрный скепсис мой. * * * Хоть и нет уже крепкой узды, россиянин тяжёл на подъём, и не любит он быстрой езды по причине, что едут на нём. * * * Те, в ком болит чужая боль, кого чужое горе мучит, — они и есть душа и соль всей остальной кишащей кучи. * * * Хрумкал поезд простора излишки, молчаливо текли провода, за окном нескончаемый Шишкин Левитана пускал иногда. * * * Стелилась ночная дорога, и мельком подумалось мне, что жизни осталось немного, но есть ещё гуща на дне. * * * Хотя легко ношу гуляки маску и в мелкой суете живу растленной, но часто ощущаю Божью ласку в наплыве тишины благословенной. * * * Общаться я люблю интимно — с бумагой, мыслями, товарищем, а воспаляться коллективно предоставляю всем желающим. * * * В текучке встречаемых лиц заметнее день ото дня призывные взгляды девиц, текущие мимо меня. * * * По жизни прихотливо путь мой вился, весь век я проболтал, как попугай; состарясь, я ничуть не изменился, а смолоду был жуткий разъебай. * * * Старики не сидят с молодыми, им любезней общение свойское, и в ветрах, испускаемых ими, оживает былое геройское. * * * Уже немногие остались из выступавших напролом и тех, которые пытались болото греть своим теплом. * * * Когда имеешь чин и звание, когда по рангу в люди вышел, то наплевать на ум и знание, уже ты мелких истин выше. * * * Стишков я много сочинил и сяду перед расставанием. Исчерпан мой запас чернил, теперь займусь я выпиванием. * * * Отрадно мне блаженное бездумие, мыслительная выдохлась амбиция, не старческое это слабоумие, а трезвая житейская позиция. * * * Случится ещё многое на свете, история прокручена не вся, но это уже нам расскажут дети, на кладбище две розы принеся. * * * Гонялся я за благозвучием и стиль искал чеканно твёрдый, но каждым пользовался случаем, чтоб наебнулся пафос гордый. * * * Покоритель Казбека с Эльбрусом и охотник за шайкой злодейской может быть удивительным трусом в бытовой заморочке житейской. * * * В мёд макаются перья писцов, не смолкают победные трубы, на могилах убитых отцов наросли танцевальные клубы. * * * А книжек в доме очень мало сейчас держу я потому, что сильно с возрастом увяло моё доверие к уму. * * * Остатка жизни пирование текло бы в радостях домашних, но мучит разочарование во всех иллюзиях вчерашних. * * * Забавно, как мы всюду непрерывно стараясь обрести и наверстать, о будущем заботимся надрывно, а будущее может не настать. * * * Я начисто лишён обыкновения в душе хранить события и лица, но помню я те чудные мгновения, когда являлась разная девица. * * * Думаю, Богу под силу вполне близким заняться грядущим: я бы сидел на поминках по мне в виде бесплотном, но пьющем. * * * Изыски суетливого ума убоги так, что даже не вредят: везде стоят шеренгами тома, которые и мыши не едят. * * * Хотя по мизерности – блохи и тонок наш собачий брех, мы зеркала своей эпохи, и нам тускнеть – ужасный грех. * * * Да, мой умишко слаб и мал, но в целях самоутешения он часто сдуру принимал отменно верные решения. * * * |